Чем питались в тылу во время войны: «Если не было еды, то мы просто ничего не ели»: как питались на войне

«Если не было еды, то мы просто ничего не ели»: как питались на войне

Какой была дневная норма еды

 

В мае 1941 года советское правительство утвердило первые приказы о суточном довольствии военнослужащих. Они были сделаны наспех и не продуманы, поэтому через несколько месяцев их переделали. Государственный комитет обороны (ГКО) утвердил нормы 12 сентября 1941 года, Народный комиссариат обороны СССР – 22 сентября.

Военнослужащие делились на категории и питались по-разному. Например, красноармейцы и начальствующий состав боевых частей действующей армии в день должны были получать 800 грамм ржаного хлеба (в зимнее время – 900 грамм), 820 грамм овощей (картофель, капуста, морковь, свекла, лук, зелень), 170 грамм круп и макарон, 150 грамм мяса, 100 грамм рыбы, 50 грамм жиров, 35 грамм сахара, 30 грамм соли, 30 грамм сала, 20 грамм растительного масла, немного чая, лаврового листа, перца, уксуса.

В суточное довольствие также входили: 20 грамм махорки, спички (3 коробка в месяц) и курительная бумага (7 книжек в месяц).

Женщинам-военным какое-то время выдавали дополнительно по 200 грамм шоколада или 300 грамм конфет в месяц, если они не курили.

Ближе к тылу для солдат организовывали двух- или трехразовое горячее питание. В особо опасных местах питались один раз в день. Туда горячую пищу доставляли в термосах ночью. По документам было так. По факту же люди ели реже, меньше и иногда спасались остатками воды.

Фото: pravoslavie.ru

  

Было хорошее

 

Основой питания людей был хлеб (80 % рациона). Приоритетом для тылочных хлебопекарен была армия. Если поставки хлеба задерживались, его выпекали прямо на передовой в напольных жаровнях.

Ржаная мука была дефицитом, поэтому для приготовления хлеба часто использовали ячменную муку. Такой хлеб получался вкусным, если приготавливался на закваске. Для выпечки также использовали обойную муку, которую смешивали с ячменной. Такой хлеб готовился дольше и был тверже.

Если муки не хватало, то хлеб пекли из картофеля и отрубей – назывался такой хлеб «ржевским». Картошка многим солдатам заменяла хлеб. «Наберем на первом попавшемся огороде картофеля и варим прямо в ведре, а потом садимся вокруг, как цыгане, и кушаем, кто руками, ножом, ложкой, а кто и просто палочкой», – вспоминал один из военнослужащих Красной армии.

На фронте часто варили похлебки из ингредиентов, оказавшихся под рукой. Популярным был гороховый суп с перловкой, поджаркой из лука и моркови, картофелем и тушенкой (если удавалось).

Нередко красноармейцы получали посылки от гражданских, в том числе незнакомцев. Люди отправляли на передовую ягоды, орехи, сушеные грибы, моченые яблоки, мед, варенье. Казахи отправляли на фронт кумыс и хурунгу, узбеки – курагу, изюм и вяленые дыни, жители Закавказья – лимоны и мандарины. В деревнях солдат угощали колбасой и выпечкой. 

Березовая прослойка и сухой мох

 

Летчик-бомбардировщик Алексей Рапота рассказывал: «Кормили нас просто отлично. Отбивных в нашем рационе, конечно, не наблюдалось, но каши и супы были всегда. И там, и там мясо. Я вам больше скажу, мы за каждый вылет еще и деньги получали. И знаю, что и танкистов, и пехоту тоже кормили отменно.

Да, иногда случались перебои с подвозом пищи, но они ведь постоянно в движении. Бывало, и не успевала полевая кухня за ними, да и во время боя нет времени на кормежку. У нас в этом отношении было лучше».

Николай Васильев в интервью «Звезде» вспоминал, что после вторжения немецких войск его родная деревня была разрушена, как и мост, который соединял ее с большой землей. Чтобы выжить, люди рыли окопы и землянки. Он рассказывал: «Многие вспоминают, что во время войны питались по карточкам, а вот мы… Если не было еды, то мы просто ничего не ели. Порой удавалось найти березу, тогда мы питались березовой прослойкой, которая находится между деревом и его корой. Сушили, дробили и ели. Еще находили сухой мох, поливали его березовым соком, и у нас получались березовые конфетки.

Иногда немцы привозили боеприпасы на лошадях. И если лошадь задевало пулей, то они ее бросали. Это были те редкие моменты, когда нам удавалось урвать кусок мяса и сварить в ведре мясной бульон. Просто праздник! А когда не было лошадей, то мы вновь возвращались к березовой прослойке.

Читайте также:

Блокада Ленинграда: выстоять и остаться людьми

 

Так мы жили с 1941 по 1943 год. В 43-ем всю деревню выселили. Напихали в товарные вагоны людей, как селедку в бочки, и увезли в Латвию. В Риге сказали, что лагерь переполнен, и нас повезли дальше. Довезли до Литвы, там мы были переправлены в какой-то концлагерь.

Сколько мы пробыли в этом лагере, я не помню, но, в отличие от других лагерей, где нас держали, в этом нас хоть кормили. Я помню, что еду приносили в алюминиевых кружках. Как мне сказал мой сосед, это был бульон из вареного тунца. Самого тунца там, конечно же, не было. Но это все-таки была еда!»

Фото: Константин Долгановский / «Звезда»

 

100 грамм

 

В январе 1940 года во время Советско-финской войны нарком обороны СССР Климент Ворошилов пришел к Иосифу Сталину с предложением – выдавать бойцам и командирам по 100 грамм водки и 50 грамм сала в день. Причина – морозы до -40 градусов. Предложение было утверждено, но с поправками: танкистам решили выдавать двойной паек, а летчикам, как элите вооруженных сил, – коньяк вместо водки.

С 10 января по март 1940 года военнослужащими РККА было выпито более 10 тонн водки и 8,8 тонны коньяка. В войсках появились термины: «наркомовские 100 грамм» (о водке) и «ворошиловский паек» (о сале).

Во время Великой Отечественной войны нормы выдачи алкоголя менялись несколько раз. Первое постановление ГКО вышло 22 августа 1941 года: «Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40-градусной водки в количестве 100 грамм в день на человека красноармейцу и начальствующему составу войск первой линии действующей армии». Через пару дней вышел уточняющий приказ «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день». В нем говорилось, что боевые летчики и инженерно-технический состав аэродромов должны получать водку в тех же объемах, что и бойцы Красной армии, сражавшиеся на передовой.

С 6 июня 1942 года новым постановлением Сталина массовая выдача водки в Красной армии была прекращена. Ее получали лишь военнослужащие, участвующие в наступательных операциях. Остальные – по праздникам.

С ноября 1942 года 100 грамм водки снова начали выдавать тем, кто участвовал в боевых действиях на передовой. 50 грамм водки выдавали резервным войскам и бойцам военно-строительных частей (стройбата), работавшим под огнем противника, и раненым. На Закавказском фронте вместо 100 грамм водки выдавали по 200 грамм портвейна или по 300 грамм сухого вина.

30 апреля 1943 года вышло новое постановление ГКО «О порядке выдачи водки войскам действующей армии». Согласно документу, 1 мая выдача водки личному составку была прекращена. 100 грамм полагались только бойцам передовой, участвующим в наступательных операциях, остальным – в дни праздников. После Курской битвы, в конце августа 1943 года, водку впервые стали получать части НКВД и железнодорожные войска.

Отмена выдачи водки в армии произошла в мае 1945 года после победы над Германией. Кстати, на фронт обычно привозили спирт, а не водку. Старшины сами доводили его до нужных процентов.

Фото: diary.ru

 

«Для храбрости, как полагается»

 

Федор Ильченко, арестовавший фельдмаршала Фридриха Паулюса, во время Сталинградской битвы был в звании старшего лейтенанта. Он вспоминал: «Без спиртного невозможно было победить… мороз. Фронтовые 100 грамм стали дороже снарядов и спасали солдат от обморожения, так как многие ночи они проводили в чистом поле на голой земле…»

Некоторые ветераны рассказывали, что употребление алкоголя в боевой обстановке несло лишь негативные последствия. Режиссер Петр Тодоровский на войне был командиром взвода. Он вспоминал: «Конечно, перед боем ходили и раздавали бойцам водочку. Для храбрости, как полагается. На передовой появлялся бак со спиртом, и кому – сто грамм, кому – сто пятьдесят. Те бойцы, кто постарше, не пили. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. „Старики“ знали, что от водки добра ждать не приходится».

Режиссер Григорий Чухрай, награжденный орденом Отечественной войны 2-й степени, рассказывал: «Нам в десанте давали эти пресловутые „сто грамм“, но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны».

Гвардии сержант Владимир Трунин, прошедший всю войну, вспоминал, что экипажи танковых частей никогда не пили и не курили. Он пояснял: «На днище танка два слоя кассет со снарядами, справа стоят двадцать бронебойных, в башне справа – пять шрапнельных, слева – пять подкалиберных. Когда работает дизель и температура масляных баков +130 градусов, он парит. Вот если ты там закуришь и этот масляный туман хлопнет, то ведь никого в живых не останется. Поэтому мы привыкли с первого дня, что никто не курил, потому что и люки открыть нельзя было часов по 12. Так что курить – никто не курил. И никогда никто не пил.

Если ты выпьешь сто грамм, наступает чувство бодрости, легкости, расторможенности. Но зато уже перекрестие прицела ты не наведешь, он у тебя ездит. Нужно и обстановку видеть кругом, все цели. Если ты все не видишь, то ты не знаешь, кто опаснее, куда бить. Чтобы ты всегда был наготове, в любую секунду, ты не должен употреблять ничего, никаких вредностей».

По словам Трунина, водку давали только в стрелковых частях, и случалось это редко. Солдаты часто от водки отказывались, либо обменивали ее на что-то другое.

Фото: ТВЦ

 

Поваров на войне ценили

 

Работа повара в военное время была очень уважаемой, а наряды на кухню порой становились пределом мечтаний для солдат. Военно-полевая кухня кормила не только солдат, но и гражданских – для некоторых это была единственная возможность получить хоть какую-то еду.

Многие ветераны войны признавались, что такой вкусной каши, как на войне, они не ели больше никогда.

«Продукты доставал помощник командира батальона по продовольственному обеспечению. Он их откуда-то привозил на грузовике. Распределял по ротам, а у меня была запряженная лошадью полевая кухня с тремя котлами.

На фронте под Яссами мы несколько месяцев сидели в обороне, и кухня стояла укрытой в лощине. Также три котла: первое, второе и в третьем горячая вода. Но кипяток никто не брал. Мы прорыли с передовой трехкилометровые траншеи к этой кухне. Этими траншеями ходили.

Нельзя было высовываться, немцы чуть только увидели каску, как тут же били по нам снарядами и минами. Не давали возможности высунуться. Я никогда в ту кухню не ходил, а только отправлял солдат», – вспоминал пехотинец Павел Гнатков.

Иногда советским солдатам попадались продуктовые трофеи. Например, завладев полевой кухней румын, солдаты могли отведать мамалыги. Случалось, что немецкие пилоты промахивались, когда доставляли продукты вермахту, и паек попадал в руки солдат Красной армии. Там встречался гороховый концентрат, мед со сливочным маслом, колбаса, шоколад.

В основном пища на передовой не отличалась оригинальностью: не было ни приправ, ни времени, ни возможности изощренно готовить. Однако благодаря сноровке и хитрости люди из обычных ингредиентов, соли и перца создавали необычные и порой очень вкусные сочетания. Многие из них любимы нами и сейчас.

Фото: РИА «Новости»

Питались тем, что можно было найти под ногами • Звезда

2015 — это особый год для нашей страны, прошло 70 лет с тех пор, как закончились бои, прогремели последние выстрелы Великой Отечественной, был освобождён последний фашистский концлагерь. К сожалению, сегодня становится всё меньше очевидцев тех далёких, страшных событий. Но сегодня у пермяков есть уникальная возможность не только отдать дань уважения тем людям, которые подарили нам мирное небо, но и прийти и пообщаться с ними, задать свои вопросы и получить ответы. На одном из таких мероприятий, организованных молодёжным «Мемориалом» и Пермским краевым отделением Союза бывших малолетних узников фашистских концлагерей, — «Место встречи: диалог» — побывал и журналист «Звезды».

Надежда Васильевна Крыласова

Фото: Константин Долгановский

Когда началась война, мне было всего 3 года, наша семья — мама, папа, брат и сестра — жила в небольшой деревне Ленинградской области. В июне 1941-го папа ушёл на фронт, а в июле нас оккупировали немцы. Вели себя нагло и бесцеремонно. Играя на гармошке, напевая немецкие песни, они вошли в нашу деревушку как к себе домой.

Первое время фашисты жили прямо в нашем доме. Я помню, как моя маленькая сестрёнка играла сапогами немецких солдат. Потом всех жителей нашей небольшой деревушки согнали в два домика на окраине. Отобрали у нас буквально всё — от еды до одежды, и каждый день заставляли работать, невзирая ни на погоду, ни на усталость, ни на возраст. Так, мой брат ежедневно уходил на строительство дороги. Моя мама рассказывала, что когда Николушка, так звали брата, возвращался домой, то его плечи были изодраны до мяса, потому что ему приходилось таскать тяжеленные жерди. При этом мама часто повторяла, что, несмотря на то что, казалось бы, война, что было так трудно, жить нам удавалось дружно…

В 1943 году нас собрали и вывезли из деревни. Куда — не знал никто. Нас довезли до железнодорожных путей и загрузили в телячьи вагоны — это вагоны с высокими бортиками и одним маленьким окошком. Говорили о том что везут в какой то концлагерь. Однако составы остановились близ латышского хутора Явноуцен, где мы прожили один из самых трудных периодов в нашей жизни.

На хуторе нас, детей, сначала загнали в какой-то сарай, а потом долго сортировали: кого-то увозили в лагеря, а кто-то оставался на хуторе — на сельскохозяйственных работах. Осталась и я. Помню жил на хуторе один латыш. Садист, который часто издевался над нами. Если что не по нему, он так ударит плетью, скрученной из резинового жгута с проволокой, что кровь брызнет. Не щадил даже малолетних детей.

Прожив два трудных года в немецкой Латвии, в мае 1945-го мы вернулись домой, в нашу родную деревню. Но оказалось, что жить там негде. Часть домов была разрушена, а в тех, что остались, жило по 5-6 семей. Кто-то устроился в землянках, оставшихся от немецких солдат. Ну, а мы вернулись в наш дом. С питанием после войны было тоже трудно, поэтому, как правило, мы питались тем, что можно было найти под ногами: лебедой, крапивой. И только по большим праздникам варили картошку.

Постепенно жизнь в деревне налаживалась, но всё равно она не стала такой уж гладкой. Ежедневно кого-то вызывали в НКВД, пытались выяснить, кто мы такие и зачем пришли в эту деревню.

Николай Егорович Васильев

Фото: Константин Долгановский

Когда началась война, мы жили в Новгородской области. Семья была небольшая — отец, мать и две сестрёнки — одна 38-го года, а другая — 40-го года рождения. Отец только пришёл с финской войны, получил 2 степень инвалидности.

Фронт добрался до нас только в сентябре. Помню, издали послышались выстрелы, потом поднялась суета. Многие испугались настолько, что выбежали в солдатских штанах, гражданских рубахах, без винтовок и побежали куда глаза глядят. Кто-то побежал через мост на другую сторону реки. Вот тогда я впервые увидел немецкий самолёт, который начал нас бомбить. Мост был взорван — единственный мост, соединявший наш небольшой «городок» с большой землёй. Разрушены были и наши дома. Для того, чтобы хоть выжить, мы начали рыть окопы и землянки, в которых и прожили до тех пор пока нас не оккупировали немцы.

Многие вспоминают, что во время войны питались по карточкам, а вот мы… Если не было еды, то мы просто ничего не ели. Порой удавалось найти березу, тогда мы питались берёзовой прослойкой, которая находится между деревом и его корой. Сушили, дробили и ели. Ещё находили сухой мох, поливали его берёзовым соком, и у нас получались берёзовые конфетки.

Иногда немцы привозили боеприпасы на лошадях. И если лошадь задевало пулей, то они её бросали. Это были те редкие моменты, когда нам удавалось урвать кусок мяса и сварить в ведре мясной бульон. Просто праздник! А когда не было лошадей, то мы вновь возвращались к берёзовой прослойке. Так мы жили с 1941 по 1943 год. В 43-ем всю деревню выселили. Напихали в товарные вагоны людей, как селёдку в бочки, и увезли в Латвию. В Риге сказали, что лагерь переполнен, и нас повезли дальше. Довезли до Литвы, там мы были переправлены в какой-то концлагерь.

Сколько мы пробыли в этом лагере, я не помню, но, в отличие от других лагерей, где нас держали, в этом нас хоть кормили. Я помню, что еду приносили в алюминиевых кружках. Как мне сказал мой сосед, это был бульон из варёного тунца. Самого тунца там, конечно же, не было. Но это всё-таки была еда!

Помню, сидели мы в лагере с товарищем в одних штанишках и рубахах. А было уже холодно, поздняя осень. Чтобы хоть как-то согреться, прижимались друг к другу спинами. Так и сидели ночами, разговаривали. Однажды он замолчал, не ответил на мой вопрос. Я его локтем тихонько толкнул: заснул, что ли? А он повалился на землю, оборачиваюсь и вижу: он мёртв.

Потом нас снова перевезли в другой лагерь. Посадили в вагоны, которые были устроены таким образом, что выхлопная труба была не наружу, а вовнутрь. Поэтому те, кто был очень слаб, от газа задыхались. Ну, а те, кто выжил в том путешествии, отправлялись в лагерь. Меня, видимо, Бог спас, я оказался на сельхозработах.

А уже в сентябре кто-то сказал, что наши войска где-то недалеко. И действительно — через некоторое время нас освободили.

Сергеева Екатерина Фёдоровна

Фото: Константин Долгановский

В 41-м мне было десять лет, я оканчивала второй класс. И вот из чёрных тарелок, висящих на каждом углу, объявили, что всем необходимо выйти на площадь, а там голосом Левитана сообщили, что началась война, что немец напал на Советский Союз.

Все начали готовиться к войне. Кто-то строил оборонительные сооружения. А мой брат например, трудившийся на оружейном заводе, вместе со своими заводскими товарищами пошел ополчение, которое было призвано не пустить немцов подойти к заводу ближе, чем на 50 метров.

А где была я? Я осталась с сестрой. По сути, мы были предоставлены сами себе. Все взрослые, кто только мог держать лопату, ушли строить оборонительные сооружения.

Однажды всю нашу малышню собрали и сказали, что нас вывезут в Сибирь. Ночью мы куда-то шли, а днём прятались, потому что нас бомбили беспощадно. Но эвакуироваться нам не удалось — мы попали в плен к фашистам. Они нас посадили в вагоны: сейчас их называют товарными, а тогда это были телячьи вагоны, с одной дыркой в углу.

Довезли до Пскова. Там была швейная фабрика, которую переоборудовали под концлагерь. Но пробыли мы там недолго. Через несколько дней нас опять погрузили в телячьи вагоны и отправили прямиком в Германию.

После того как вагоны прибыли на немецкую территорию, нас поселили в барак. Барак был небольшой. Я хорошо помню, как слева лежала солома и справа лежала солома, а посередине был небольшой проход — сантиметров 50. Вот на соломе мы и спали.

Нас поднимали в 6 утра и вели на сельхозработы, а вечером, часов в 9, приводили обратно в барак.

Были у нас и надзиратели — из Литвы. Они нас подкармливали и одежонку подкидывали. Меня до сих пор мучает вопрос: откуда они её брали?

А вот эстонцы… Те были совсем другие. Один как шваркнет меня по плечу… У меня до сих пор на этом месте вмятина. А вы думаете, за что он меня так ударил? Я неправильно капусту полола.

Поэтому, когда была их смена… Мы были просто как струны натянуты.

А через сетку и колючую проволоку от нас жили военнопленные. Как-то раз я подошла поговорить с ними, а они мне: «Деточка, держись, скоро Сталин придёт и всех нас спасёт». Я на всю жизнь запомнила этот разговор. Знаете, какая это отдушина была…

Вот так и жили.

Наступило 19 января 1945 года. Это был обычный день, немцы, как и всегда, делали обход. Но на этот раз они пошли не с левой стороны барака, а с правой. Моя соседка Зося вышла посмотреть, что случилось, и услышала такие слова: всех закрыть — сейчас начнутся бои. Так нас и освободили.

Чем питались новосибирцы в годы Великой Отечественной войны

Начало войны

С первых месяцев войны была введена карточная система на все продукты первой необходимости. Люди постарались запастись продуктами первой необходимости. На полках какое-то время остались только дорогие деликатесы. «Приехали в Новосибирск, а на прилавках пустота, только кофе в зернах, крабы, шампанское и шоколад. Никто эти товары не покупал, а мы купили крабов и шампанское. А в Ленинграде была такая реклама: «Всем попробовать пора бы – как вкусны и нежны крабы!», – вспоминал легендарный долгожитель Александр Каптаренко об эвакуации в Новосибирск из Ленинграда.

Хлеба не хватало, и его заменила картошка.

«Из военного времени я не помню ничего, кроме холода! Еды нет. Из того, что было – картошка. Все, что можно было продать или обменять на хлеб, было вынесено из домов, и не только у нас, у всех. Эти барахолки были где Центральный парк, в районе зоопарка. Шли и меняли» – вспоминает ветеран труда Нэлина Бредихина.

Людям в эвакуации было сложно первое время. «Помню, как девчонки мне помогали намыть очисток от картошки, а потом мы их ели. Например, вот хозяйка выкатила нам с родителями бочку квашеной капусты хоть и старой, но мы ее мыли и ели», – вспоминает ветеран труда Римма Брандт. Люди выручали друг друга если в школьном классе кто-то оставался без картошки. Например, так: «Завтра каждый приносит по две картошки! Каждый приносит кусок угля! Каждый приносит по полену…» И все приносили. Не было такого, чтобы кто-то не приносил.

Приготовление пищи в полевых условиях. Фото http://oede.by/

Заводские столовые и «стакановцы»

В военное время заводы становились центром жизни города. «Я помню, что рабочий получал 700 или 800 грамм, который стоял у станка. Служащий, по-моему, поменьше. Американцы посылали нам яичный порошок, тушенку и даже шоколадки. Это выдавалось бесплатно, даже и не по карточкам», – вспоминает Римма Брандт.

Директор завода мог позвонить в заводскую столовую ночью и сказать: «Марь Ивановна, сейчас придут стахановцы!» И им готовили борщ, на второе обязательно мясо, а еще обязательно давали водку. Рабочие сами не стояли в очереди, они приходили, мыли руки и садились за столы. Это делалось для того, чтобы они отдохнули. К тому же их кормили без всяких карточек, только на директорский фонд. А официантки, которые кормили стахановцев, называли их, шутя, «стакановцы», потому что им обязательно наливали водки.

Сибирская щедрость

Лишения и трудности воспитывали в детях характер.

«Наверное, время учит детей каким-то привычкам, подсказывает, как себя вести. Или об этом заботились родители: выходить на улицу с едой нельзя. А если кто-то об этом случайно забывал, то просить было не принято, иногда могли сказать «оставь», никаких «дай». Всегда было ощущение, что тебе обязательно помогут. Без просьб», – вспоминает киновед Виктор Ватолин.

Тогда людей не делили по национальному признаку, и помогали приволжским немцам, на которых смотрели косо. «Когда началась война, в районе площади Маркса вырыли землянки и поселили в них немцев с Поволжья и прибалтийцев. И мама шла домой мимо этих землянок, а по пути должна была смотреть санитарное состояние. Когда она приходила уставшая, она просила нас: «Ребятишки, ну-ка быстро в 17 землянку ведро картошки, там умирают дети». И вот мы зимой закутаемся, бежим. Мама таким образом помогала людям, хотя бы временно, улучшить ситуацию. И когда пришла весна, у нас картошки нет, мы ее отдали. Бабы бугринские узнали, и давай нам тащить! Нам столько картошки принесли, что мы ее и ели, и садили. Причина этому – наше сибирское «отдай»; не «забери», не «укради», – считает Надежда Беневоленская. 

Хлеб – тоже оружие. Чем питались солдаты во время Отечественной войны? | События | ОБЩЕСТВО

Кто больше всего ценится на фронте? Офицер, разведчик, простой боец? Безусловно, роль каждого неоспорима, однако во время Великой Отечественной войны не меньше солдат на фронте ценили… поваров.

Точно в граммах

О том, чем питались солдаты Великой Победы, как отличался рацион советского и немецкого бойца, и чем кормил фронт Оренбург, рассказали на кафедре технологии пищевых производств Оренбургского государственного университета.

«Прием пищи во время войны был важен для солдат не только тем, что позволял насытиться, это был и краткий отдых, и возможность поговорить, — рассказал доцент кафедры Виталий Федотов. – Эти недолгие минуты были мимолетным возвращением к мирной жизни. Поэтому полевые кухни были фактически центром жизни боевых подразделений. Туда же, впрочем, время от времени стекалось и гражданское население, особенно дети, которых на полевых кухнях охотно подкармливали».

Стоит отметить, что за время войны было издано порядка сотни приказов, которые касались именно питания военных. Так, солдатам в зимнее время полагалось по 900 граммов хлеба в день, полкило картошки, 150 г мяса (в основном говядина вареная или тушеная), 35 г сахара. Летчики получали почти по 400 г мяса каждый день, а сахара им доставалось по 80 г. Некурящим женщинам-военным выдавали по 200 г шоколада в месяц или 300 г конфет. Подводники получали по 30 граммов красного вина, в их рацион каждый день включали квашеную капусту, свежий лук и соленые огурцы для профилактики цинги.

Рацион немецких солдат практически не отличался: тот же хлеб, картошка, мясо, овощи. Даже по количеству разницы практически не было. Единственное, чем они могли похвалиться, так это большим количеством джема, наличием в рационе колбасы, сыра и кофе.

Важно, что на фронте солдаты дважды в сутки получали горячее питание, — продолжает Виталий Анатольевич. – Утром до рассвета и вечером после заката. Днем выдавали только хлеб. При этом у солдат после приема пищи никакой еды не оставалось. Это облегчало переходы во время перестрелок и уберегало солдат от отравлений. В то же время у немцев с собой всегда был пакет сухарей и банка консервов, однако горячую пищу они получали только раз в сутки. По данным немецкого историка генерала Мюллер-Гиллебрандта, однажды неправильная схема питания практически вывела из строя целую пехотную дивизию Вермахта.

Полевая кухня и сегодня является одним из центральных мест во время празднования Дня Победы. Фото: АиФ/ Эдуард Кудрявицкий

За каждую крошку

На фронте питались гораздо лучше, чем в тылу. Те же 900 суточных граммов солдатского хлеба не идет ни в какое сравнение с блокадным пайком в 125 граммов или ста граммами в концлагере. Чтобы обеспечить питание солдат, люди днями и ночами трудились. Тыл поставлял провиант, одежду, обувь, оружие.

«Оренбуржье поставляло на фронт зерно, мясо, валенки, перчатки и варежки, — напоминает заведующий кафедрой технологии пищевых производств ОГУ Павел Медведев. Люди отдавали все до последнего, чтобы на фронте бойцы не голодали. В тылу из-за нехватки продовольствия переходили на карточную систему. В столице она была введена уже в первый месяц войны, в августе 1941 года хроническая нехватка хлеба и других продуктов ощущалась практически по всех городах Советского Союза. Карточки вводились на хлеб, сахар, крупу, масло, мясо, кондитерские изделия. По талонам выдавали мыло, обувь, ткани.

То, что в годы войны солдат на фронте, как правило, кроме периодов окружений и блокад, был обеспечен продовольствием, а норма снабжения населения, введенная по карточкам в сентябре 1941 года, ни разу не понижалась за весь период войны – демонстрирует общий вклад советских людей в Победу.

Смотрите также:

Война войной, а обед по расписанию: что ел советский солдат: историческая правда России от РВИО

Паек – это слово вызывает у каждого солдата-фронтовика неописуемые чувства. Восполнить силы, согреться чашкой чая или миской горячего супа в суровую зиму – об этом мечтает каждый солдат.

Что ели наши бойцы во время Великой Отечественной войны? Как было налажено питание и подвоз продуктов? Кто питался лучше: русские или немцы? Сегодня мы постараемся рассказать обо всех тонкостях, без преувеличения главной военной науки – фронтового питания.

Фронтовые нормы

О питании в Красной Армии в довоенный период мы рассуждать не будем. Война ставила свои приоритеты, и постановлением ГКО СССР №662 от 12 сентября 1941 года в РККА были установлены нормы питания, просуществовавшие всё военное время. В самый тяжелый 1941-й год, перестройка солдатских рационов носила несколько хаотичный характер в связи с тяжелой ситуацией на фронтах. Однако командование Красной Армии уделяло пристальное внимание вопросам питания бойцов.

Источник: http://www.menswork.ru

Были установлены единые квоты на питание наших солдат, которые не менялись на протяжении всей войны вне зависимости от ситуации на фронтах. Более того, несмотря ни на какие трудности командование армии и руководство страны требовало соблюдать жесткие нормы в питании бойцов. Считается, что взрослый мужчина в условиях боевых действий, сопряженных с активными перемещениями и стрессами, потребляет от 2600-4000 ккал в сутки. В боевых частях бойцам полагалось не менее 3450 ккал. Причем эта норма строго выдерживалась. Нормы в караульных, строевых и тыловых частях были на 600-800 ккал меньше, а в специализированных частях (например, в авиационных или на подводном флоте) значительно больше – до 4712 ккал.

Источник: http://waralbum.ru

А знаменитые «наркомовские 100 грамм» и вовсе стали именем нарицательным в нашей стране. Множество слухов и домыслов окружает выдачу спиртного в нашей армии, хотя такая практика существовала ещё с петровских времен. В целом спиртное выдавалось и выдается во всех воюющих армиях мира. Подробный материал о том, кому, за что и когда полагались знаменитые 100 грамм, вы можете найти на нашем портале.

Что ели?

В ежесуточный паек красноармейца входило: 800 г хлеба летом и 900 г – зимой, полкило картофеля, 320 г других овощей, 170 г круп или макарон, 150 г мяса, 100 г рыбы, 50 г жиров и 35 г сахара. Офицерам полагалось дополнительное довольствие: 40 г масла или сала, 20 г печенья и 50 г рыбных консервов в сутки. Отдельно следует упомянуть военнослужащих специальных частей. К примеру, подводники обязательно получали лук, соленья и квашеную капусту, чтобы покрывать недостаток кислорода. А в авиации и танковых войсках формировался НЗ на случай вынужденной посадки или отрыва от подразделения, бойцы могли рассчитывать на несколько суток автономного существования, имея вполне сносное питание в виде галет, шоколада и мясных консервов.

Источник: https://cont.ws

Особой статьей питания наших солдат стали ленд-лизовские продукты – тушенка (советские бойцы прозвали её «второй фронт»), консервированные сосиски, консервированная ветчина SPAM, кукурузная мука (её очень не любили за вкус и чёрствость хлеба, испеченного из неё), жиры «Лард», яичный порошок и суповые концентраты (у нас их называли «пищевые таблетки»). Поставлялись и сухие пайки в коробках, так называемые D-rations, но они в основном уходили как НЗ в авиацию. В целом в Красной Армии до трети потребностей в продуктах перекрывалось ленд-лизом.

К месту приходились и трофейные продукты. Наши бойцы высоко оценивали «немецкое качество» и охотно пользовались продуктами противника. Колбасы, консервированные продукты, суповые концентраты, шоколад и голландский сыр были желанными трофеями, а вот немецкие джемы и фруктовые пасты красноармейцы не любили, считали их невкусными и выбрасывали.

Источник: http://waralbum.ru

Ещё одним важным источником питания наших солдат стала и богатая природными дарами страна. Сама природа и близость к ней наших солдат помогали выживать бойцам в тяжелых условиях фронтовых будней. Грибы, ягоды, дикий мёд, рыбалка, брошенные поля с зерновыми или картошкой, регулярно пополняли солдатские котелки. Нельзя исключать и возможности «бабушкиного аттестата». Гражданское население, хоть и само недоедало, всеми силами поддерживало армию, а солдаты старались помочь мирным жителям чем могли: вскопать огород, подправить забор, подкормить стариков и сирот из полковой кухни. А взамен была возможность получить свежих деревенских яиц, молока или дымящейся вареной картошки.

А природная смекалка наших бойцов породила множество военных хитростей, которые используются и сейчас. Положить во время марша за щеку мелкий гладкий камушек или кусок сухаря, чтобы не хотелось пить. Сосать горсть хвойных колючек от цинги, что было особенно актуально под Ленинградом, в условиях недостатка витаминов. Ходить в бой натощак, чтобы избежать тяжелых последствий при ранениях в брюшную полость. Спрятать в сапог или за ремень ложку, с нацарапанным именем, чтобы можно было опознать тело. Всё это и многое другое придумывали наши бойцы, чтобы облегчить свой фронтовой быт.

Дымила кухня полевая…

Образ нашей полевой солдатской кухни знаком без преувеличения всем нашим соотечественникам. Ещё с 1898 года в русской армии стали появляться двухколесные повозки-прицепы с трубой и котлами, от которых вкусно пахло солдатской кашей или супом. И в Великую Отечественную войну солдатский принцип: «щи да каша – пища наша» продолжал работать. Кухня была своеобразной «душой» подразделения. А поваром назначали наиболее уважаемого и честного бойца, пользовавшегося всеобщим доверием и любовью. От него зависело, как будут распределены продукты, как вовремя они будут приготовлены. Да и вкус блюда – дело не последнее.

Источник: https://do.e1.ru

Война накладывала свои ограничения на работу полевых кухонь, но повара старались сделать всё возможное, чтобы скрасить фронтовое меню и успеть вовремя накормить голодных солдат. В наступлении кухня должна не отставать, во время позиционных боев – быть укрытой, чтобы по дымку не била вражеская артиллерия, а в отступлении – быстро менять позицию.

Обычно горячее питание доставляли дважды в день – до рассвета и после заката (так было безопаснее). Растопить печку и приготовить еду – дело трех-четырех часов, а значит, повара жили иногда и по более жесткому графику, чем фронтовики-окопники. Иногда возникали и эксцессы: кухня могла отстать или не найти своих. А в ситуациях, связанных с форсированием рек, кухня оставалась на своей стороне, пищу приходилось возить на плацдарм в термосах и другими подручными средствами. Именно поэтому образ усатого пожилого старшины-повара занимает особое место в кино, книгах и картинах о войне.

Источник: http://waralbum.ru

Солдаты и сами могли готовить. Часто сослуживцы, сдружившиеся за годы боев на фронте, группировались и создавали «общий котел» (эта фраза и сейчас имеет схожий смысл). Собирали всем миром у кого что было и начинали кулинарные эксперименты. Здесь не было предела творчеству, и всё зависело от тех продуктов и ингредиентов, которые были у бойцов в наличии.

Кто лучше ел, тот победил

Война шла своим чередом, и качество, а главное, своевременное и разнообразное фронтовое питание проделало такую же дорогу к Победе, как и вся наша армия. Безусловно, на первых порах, организовать всё идеально возможности не было. Сказывалась тяжелая ситуация на фронтах. Однако с 1943 года ситуация с фронтовым питанием стала выравниваться. До автоматизма было отточено взаимодействие фронтовых и тыловых служб снабжения. Устоялись правила и нормы питания. А Красная Армия пошла вперед, громя противника на всех фронтах. Освобождение Украины и работа запасных частей фронтов по самообеспечению продуктами питания первой необходимости дали хороший результат. Более того, к концу войны в освобождённых городах Европы и в поверженных немецких городах и сёлах дымили наши полевые кухни. Кормили всех нуждающихся, детей, стариков, женщин… Таков был наш солдат-освободитель и солдат-защитник. Подробный материал о помощи голодающим жителям Восточной Европы и Германии читайте на нашем портале.

Источник: http://waralbum.ru

У немцев же наблюдалось обратно пропорциональное нашей ситуации положение. В начале войны, когда на захватчиков работала почти вся Европа, немецкий солдат был богат и голландским сыром, и итальянскими сардинами, и французскими сигаретами. Были у них колбаса, коньяк, кофе и шоколад, суповые концентраты и сладости. Всё это – недоступное нашему солдату благо – изнежило немецкого солдата. Голодная смерть под Сталинградом и постепенное прекращение поставок привычных продуктов по мере изменения военной ситуации в ходе войны, всё это негативно влияло на немецкий личный состав. А к 1945 году Германия и вовсе испытывала продуктовый дефицит почти по всем статьям. Поэтому подвиг наших людей на фронте и в тылу с учетом обеспечения фронтового питания приобретает совершенно отчетливые очертания.

Обложка: http://www.cirota.ru

Что ели во время войны? / Назад в СССР / Back in USSR

От автора: «Мой дед прошел всю Великую Отечественную Войну, служил в танковых войсках. Когда я был подростком, он очень много рассказывал мне о войне, о быте солдат и т.п. „
В один из теплых дней августа он приготовил мне «Кулеш», как он выразился “по рецепту 1943 года” – именно таким сытным блюдом (для очень многих солдат – последним в их жизни) кормили танковые экипажи ранним утром перед одним из величайших танковых сражений II мировой войны – «Битве на Курской дуге» …

А вот и рецепт:

-Берем 500-600 грамм грудинки на костях.
-Срезаем мясо, а косточки бросаем вариться на 15 минут в воду (примерно 1,5 — 2 литра).
-Добавляем в кипящую воду пшено (250 –300 грамм) и варим до готовности.
-Чистим 3-4 картошки, режем её крупными кубиками и бросаем в кастрюлю
-На сковородке обжариваем мясную часть грудинки с 3-4 мелко порезанными головками репчатого лука, и добавляем в кастрюлю, варим еще минуты 2-3. Получается то ли густой суп, то ли жидкая каша. Вкусное и сытное блюдо…
Безусловно, для того, чтобы перечислить все блюда военного времени, не хватит никакой газетной колонки, поэтому сегодня я расскажу лишь о самых значимых гастрономических явлениях той великой эпохи.
Мои воспоминания о Великой Отечественной войне (как и у большинства представителей современного поколения, не заставшего военное время) основываются на рассказах старшего поколения. Кулинарная составляющая войны – не исключение.

«Пшенная каша с чесноком»

Для каши нужны пшено, вода, растительное масло, лук, чеснок и соль. На 3 стакана воды берем 1 стакан крупы.
Наливаем в кастрюлю воду, сыплем крупу и ставим на огонь. Поджариваем на растительном масле лук. Как только вода в кастрюле закипит, выливаем туда нашу зажарку и солим кашу. Она еще минут 5 варится, а мы тем временем очищаем и мелко режем несколько зубков чеснока. Теперь надо снять кастрюлю с огня, добавить в кашу чеснок, перемешать, закрыть кастрюлю крышкой и завернуть в “шубу”: пусть распарится. Такая каша получается нежной, мягкой, ароматной.

«Тыловая Солянка»

Пишет Владимир УВАРОВ из Уссурийска, — «данное блюдо часто готовила в лихое время войны и в голодные послевоенные годы моя бабушка, ныне покойная. В чугунок она укладывала равные количества квашеной капусты и очищенной, нарезанной ломтиками картошки. Потом бабушка заливала воду так, чтобы она покрывала капустно-картофельную смесь.
После этого чугунок ставят на огонь — тушиться. А за 5 минут до готовности надо добавить в чугунок поджаренный на постном масле шинкованный лук, пару лавровых листиков, поперчить, если нужно по вкусу, то и посолить. Когда все готово, надо накрыть посудину полотенцем и дать потомиться с полчаса.
Такое блюдо, уверен, всем понравится. Бабушкин рецепт мы зачастую использовали и в сытные времена и ели эту „солянку” с удовольствием — пусть и не в чугунке, а в обычной кастрюле она тушилась»

«Макароны «балтийские» по-флотски с мясом»

Со слов соседа-фронтовика-десантника по даче (боевой мужик! в здравом уме, в свои 90 лет по 3 км в день бегает, купается в любую погоду) данный рецепт активно использовался в праздничном меню (по случаю удачных сражений или побед флота) на кораблях Балтийского флота во времена II Мировой войны:
В одинаковой пропорции берем макароны и мясо (желательно на ребрышках), лук (примерно треть от веса мяса и макарон)
-мясо отваривается до готовности и режется кубиками (бульон модно использовать на суп)
-макароны отвариваются до готовности
-лук припускают на сковороде до «золотистого» цвета
-мясо, лук и макароны смешиваем, выкладываем на противень (можно добавить чуток бульона) и ставим в духовку на 10-20 минут при температуре 210-220 градусов.

«Морковный чай»

Очищенную морковь терли на терке, сушили и прожаривали (думаю сушили) на противне в духовке с чагой, после чего заливали кипятком. От моркови чай получался сладковатым, а чага давала особый вкус и приятный темный цвет.

Салаты блокадного Ленинграда

В блокадном Ленинграде существовали рецептурные брошюры и практические пособия, помогавшие людям выжить в осажденном городе: «Использование в пищу ботвы огородных растений и заготовка ее впрок», «Травяные заменители чая и кофе», «Готовьте из диких весенних растений мучные изделия, супы и салаты» и т.п.
Многие подобные издания, созданные Ленинградским ботаническим институтом, рассказывали не только о том, как готовить определенные травы, но и где их лучше собирать. Приведу пару рецептов того времени.
Салат из щавеля. Для приготовления салата растолочь 100 граммов щавеля в деревянной чашке, всыпать 1–1,5 чайной ложки соли, влить 0,5–1 ложку растительного масла или 3 столовые ложки соевого кефира, после чего размешать.
Салат из листьев одуванчика. Собрать 100 граммов свежих зеленых листьев одуванчика, взять 1 чайную ложку соли, 2 столовые ложки уксуса, если есть, то добавить 2 чайные ложки растительного масла и 2 чайные ложки сахарного песку.

Хлеб войны

Одним из важнейших факторов, помогающих выстоять, защитить свою Родину, наравне с оружием был и остается хлеб – мерило жизни. Ярким подтверждением этому служит Великая Отечественная война.
Прошло много лет и пройдет еще немало, будут написаны новые книги о войне, но, возвращаясь к этой теме, потомки не раз зададут вечный вопрос: почему Россия устояла на краю пропасти и победила? Что помогло ей прийти к Великой Победе?

Немалая заслуга в этом людей, которые обеспечивали наших солдат, воинов, жителей оккупированных и блокадных территорий продовольствием, в первую очередь хлебом и сухарями.
Несмотря на колоссальные трудности, страна в 1941–1945 гг. обеспечивала армию и тружеников тыла хлебом, подчас решая самые сложные задачи, связанные с отсутствием сырья и производственных мощностей.
Для выпечки хлеба обычно использовались производственные мощности хлебозаводов и пекарен, которым централизованно выделялись мука и соль. Заказы воинских частей выполнялись в первоочередном порядке, тем более что для населения хлеба выпекалось немного, и мощности, как правило, были свободными.
Однако случались и исключения.
Так, в 1941 г. для обеспечения воинских подразделений, сосредоточенных на Ржевском направлении, местных ресурсов не хватало, а подвоз хлеба из тыла был затруднен. Для решения проблемы интендантские службы предложили воспользоваться старинным опытом создания напольных жаровых печей из доступных материалов – глины и кирпича.
Для устройства печи необходимы были глинистый грунт с примесью песка и площадка с откосом либо приямок глубиной 70 мм. Такая печь строилась обычно за 8 ч, затем 8–10 ч сушилась, после чего готова была выпечь до 240 кг хлеба за 5 оборотов.

Фронтовой хлеб 1941–1943 гг.

В 1941 г. неподалеку от верховья Волги находился исходный рубеж. Под крутым берегом реки дымили земляные кухни, располагалась санрота. Здесь же в первые месяцы войны создавались земляные (в основном они устанавливались в грунте) хлебопекарные печи. Эти печи были трех видов: обыкновенные грунтовые; обмазанные внутри толстым слоем глины; облицованные внутри кирпичом. В них выпекался формовой и подовый хлеб.
Там, где это было возможно, печи делали из глины или кирпича. Хлеб фронтовой Москвы выпекался на хлебозаводах и в стационарных пекарнях.

Ветераны московских сражений рассказывали, как в овраге старшина раздавал солдатам горячий хлеб, который привез на лодке (вроде саней, только без полозьев), запряженной собаками. Старшина торопился, над оврагом низко проносились зеленые, синие, фиолетовые трассирующие ракеты. Неподалеку рвались мины. Солдаты, на «скорую руку» покушав хлеба и запив его чаем, приготовились к повторному наступлению…
Участник Ржевской операции В.А. Сухоставский вспоминал: «После ожесточенных боев нашу часть весной 1942 г. отвели в деревню Капково. Хотя эта деревня находилась в удалении от боев, но продовольственное дело налажено было слабо. Для пропитания мы сварили суп, а деревенские женщины принесли к нему хлеб «Ржевский», выпеченный из картофеля и отрубей. С этого дня у нас началось облегчение».
Как готовился хлеб «Ржевский»? Картофель варили, очищали, пропускали через мясорубку. Выкладывали массу на доску, посыпанную отрубями, охлаждали. Добавляли отруби, соль, быстро замешивали тесто и помещали его в смазанные жиром формы, которые ставили в духовку.

Хлеб «Сталинградский»

В Великую Отечественную войну хлеб ценился наравне с боевым оружием. Его не хватало. Ржаной муки было мало, и при выпекании хлеба для бойцов Сталинградского фронта широко использовалась ячменная мука.
Особенно вкусными с применением ячменной муки получались сорта хлеба, приготовляемые на закваске. Так, ржаной хлеб, в состав которого входило 30% ячменной муки, почти не уступал по качеству чисто ржаному.
Приготовление хлеба из обойной муки с примесью ячменной существенных изменений технологического процесса не требовало. Тесто с добавлением ячменной муки получалось несколько более плотным и дольше выпекалось.

«Блокадный» хлеб

В июле-сентябре 1941 г. немецко-фашистские войска вышли к окраинам Ленинграда и Ладожскому озеру, взяв многомиллионный город в кольцо блокады.
Несмотря на страдания тыл проявил чудеса мужества, отваги, любви к Отчизне. Блокадный Ленинград не был здесь исключением. Для обеспечения воинов и населения города на хлебозаводах было организовано производство хлеба из скудных резервов, а когда они закончились, муку стали доставлять в Ленинград по «Дороге жизни».

А.Н. Юхневич – старейшая работница ленинградского хлебозавода – рассказала в московской школе №128 на Уроке Хлеба о составе блокадных буханок: 10–12% — это мука ржаная обойная, остальное – жмых, шрот, сметки муки с оборудования и пола, выбойка из мешков, пищевая целлюлоза, хвоя. Ровно 125 г – дневная норма святого черного блокадного хлеба.

Хлеб временно оккупированных районов

О том, как выживало и голодало местное население оккупированных территорий в годы войны, невозможно слышать и читать без слез. Все продовольствие у людей отнимали фашисты, увозили в Германию. Украинские, российские и белорусские матери страдали сами, но еще больше – видя мучения своих детей, голодных и больных родственников, раненых солдат.
Чем они жили, что ели – за пределами понимания нынешних поколений. Каждая живая травинка, веточка с зернышками, шелуха от мороженых овощей, отбросы и очистки – все шло в дело. И часто даже самое малое добывалось ценой человеческой жизни.
В госпиталях на оккупированных немцами территориях раненым солдатам давали по две ложки пшенной каши в день (хлеба не было). Варили «затирку» из муки – супчик в виде киселя. Суп из гороха или перловки для голодных людей был праздником. Но самое главное – люди лишились привычного и особенно для них дорогого хлеба.
Меры этим лишениям нет, и память о них должна жить в назидание потомкам.

«Хлеб» фашистских концлагерей

Из воспоминаний бывшего участника антифашистского Сопротивления, инвалида I группы Д.И. Иванищева из г. Новозыбкова Брянской обл.: «Хлеб войны не может оставить равнодушным любого человека, особенно того, кто испытал на себе страшные лишения в период войны – голод, холод, издевательства.
Мне волею судьбы пришлось пройти многие гитлеровские лагеря и концлагеря. Уж мы-то, заключенные концлагерей, знаем цену хлеба и преклоняемся перед ним. Вот и решил сообщить кое-что о хлебе для военнопленных. Дело в том, что гитлеровцы выпекали для русских военнопленных особый хлеб по особому рецепту.
Назывался он «остен-брот» и был утвержден имперским министерством продовольственного снабжения в рейхе (Германия) 21 декабря 1941 г. «только для русских».

Вот его рецепт:
отжимки сахарной свеклы – 40%,
отруби – 30%,
древесные опилки – 20%,
целлюлозная мука из листьев или соломы – 10%.
Во многих концентрационных лагерях военнопленным не давали и такого «хлеба».

Хлеб тыловой и фронтовой

По заданию правительства было налажено производство хлеба для населения в условиях огромного дефицита сырья. Московский технологический институт пищевой промышленности разработал рецепт рабочего хлеба, который специальными приказами, распоряжениями, инструкциями доводился до руководителей предприятий общественного питания. В условиях недостаточной обеспеченности мукой при выпечке хлеба широко использовались картофель и другие добавки.
Хлеб фронтовой часто выпекался под открытым небом. Солдат шахтерской дивизии Донбасса И. Сергеев рассказывал: «Я скажу о боевой хлебопекарне. Хлеб составлял 80% всего питания бойца. Как-то нужно было дать хлеб полкам в течение четырех часов. Въехали на площадку, расчистили глубокий снег и тут же, среди сугробов, на площадке сложили печь. Затопили, просушили ее и выпекли хлеб».

Сушеная распареная вобла

Мне бабушка рассказывала, как они ели сушенную воблу. Для нас это рыбка, предназначенная под пивко. А бабушка говорила, что воблу (тарань ее называли почему- то), тоже выдавали по карточкам. Была она ооочень пересушенной и оооочень соленой.
Клали рыбку не очищая в кастрюльку, заливали кипятком, закрывали крышкой. Рыбка должна была стоять до полного остывания. (Наверное, лучше делать с вечера, а то не хватит терпения.) Затем варилась картошка, доставалась из кастрюльки рыбка, распаренная, мягкая и уже не соленая. Чистили и с картошечкой ели. Я пробовала. Бабушка как- то сделала разок. Знаете, и вправду вкусно!

Гороховый суп.

С вечера заливали в котле горох водой. Иногда горох заливали вместе с перловой крупой. На следующий день горох перекладывали в военно- полевую кухню и варили. Пока варился горох, в кастрюле на сале пережаривали лук и морковь. Если не было возможности делать зажарку, закладывали так. По мере готовности гороха добавлялась картошка, затем зажарка и в последнюю очередь закладывалась тушенка.

«Макаловка» Вариант № 1 (идеальный)

Замороженную тушенку очень мелко резали или крошили, на сковороде жарили лук (при наличии можно добавить морковь), после чего добавляли тушенку, немного воды, доводили до кипения. Ели так: мясо и «густерню» делили по количеству едоков, а в бульон по очереди макали кусочки хлеба, поэтому блюдо так называется.

Вариант № 2

Брали жир или сырое сало, добавляли в жаренный лук (как в первом рецепте), разбавляли водой, доводили до кипения. Кушали также как при 1 варианте.
Рецепт по первому варианту мне знаком (пробовали для разнообразия в походах), но его название и то, что он был придуман во время войны (скорей всего раньше) мне и в голову не приходило.
Николай Павлович отметил, что к концу войны кормить на фронте стали лучше и сытнее, хотя как он выразился «то пусто, то густо», с его слов – бывало, что по несколько дней еду не подвозили, особенно вовремя наступления или затяжных боев, а затем раздавали положенный за прошедшие дни паек.

Дети войны

Война была жестокая, кровавая. Горе пришло в каждый дом и каждую семью. Уходили на фронт отцы, братья, а ребятишки оставались одни, — делится воспоминаниями А.С.Видина. – «В первые дни войны им хватало на пропитание. А потом они вместе с матерью ходили собирали колоски, гнилую картошку, чтобы как-то прокормиться. А мальчишки большей частью стояли у станков. Они не доставали до рукоятки станка и подставляли ящики. По 24 часа в сутки делали снаряды. Порой и ночевали на этих ящиках».
Дети войны очень быстро возмужали и стали помогать не только родителям, но и фронту. Женщины, оставшиеся без мужей, все делали для фронта: вязали варежки, шили нательное белье. Не отставали от них и дети. Они посылали посылки, в которые вкладывали свои рисунки, рассказывающие о мирной жизни, бумагу, карандаши. И когда солдат получал такую посылку от детей, он плакал… Но это и вдохновляло его: солдат с удвоенной энергией шел в бой, в атаку бить фашистов, отнявших детство у малышей.

Бывший завуч школы №2 В.С.Болотских рассказала, как их эвакуировали в начале войны. В первый эшелон она с родителями не попала. Позже все узнали, что он был разбомблен. Со вторым эшелоном семья эвакуировалась в Удмуртию «Жизнь эвакуированных детей была очень и очень тяжелой.
Если местные жители еще что-то имели, то мы ели лепешки с опилками, — рассказывала Валентина Сергеевна. Она рассказала, каким было любимое блюдо детей войны: в кипящую воду запускали натертую нечищеную сырую картошку. Эта была такая вкуснятина!»
И еще раз о солдатской каше, еде и мечтах…. Воспоминания ветеранов Великой Отечественной Войны:
Г.КУЗНЕЦОВ:
«Когда я пришел 15 июля 1941 г. в полк, то наш повар, дядя Ваня, за сбитым из досок столом, в лесу, накормил меня целым котелком гречневой каши с салом. Ничего вкуснее не едал»
И.ШИЛО:
«В войну я всегда мечтал о том, что наемся вдоволь черного хлеба: его тогда всегда не хватало. А еще два желания было: отогреться (в солдатской шинельке около пушки всегда было промозгло) да выспаться»
В.ШИНДИН, председатель Совета ветеранов ВОВ:
«Из фронтовой кухни навсегда останутся самыми вкусными два блюда: гречневая каша с тушенкой и макароны по-флотски».
***
Близится главный праздник современной России. Для поколения, знающего Великую Отечественную только по фильмам, она ассоциируется больше с пушками и снарядами. Я же хочу вспомнить главное оружие нашей Победы.
Во время войны, когда голод был столь же привычен, как смерть и несбыточная мечта о сне, а бесценным подарком могла служить самая ничтожная в сегодняшнем представлении вещь – кусок хлеба, стакан ячменной муки или, к примеру, куриное яйцо, еда очень часто становилась эквивалентом человеческой жизни и ценилась наравне с боевым оружием…

Центр социальных услуг для населения Гавриловского района

                   

Взрастило нас время войны…

     74 года   назад полным разгромом фашистских войск закончилась Великая Отечественная война. Она причинила народу горе, от которого и поныне скорбят сердца миллионов людей. Мы вспоминаем войну с чувством гордости за свой народ. Путь к победе был тяжелым и долгим. Она досталась ценой огромных жертв и материальных потерь.  Весомый вклад в победу над фашизмом внесли солдаты и офицеры – уроженцы Гавриловского района. Когда советские солдаты проявляли чудеса героизма на фронте, труженики тыла в годы Великой Отечественной войны создавали фундамент победы. И тот факт, что большинство из них не слышало взрывов снарядов и над ними не свистели пули, ни в коей мере не преуменьшает их заслуг. У целого поколения, рожденного с 1928 по 1945 год, украли детство. «Дети Великой Отечественной войны»– так называют сегодняшних 80 – 90- летних людей. И дело здесь не только в дате рождения. Их воспитала война. С самого начала войны наравне с взрослыми работали и дети. Дети встали к станкам на фабриках и заводах, заменив ушедших на фронт мужчин.  Школьники собирали варежки, носки, теплые вещи для солдат, помогали раненным в госпиталях, собирали лекарственные растения, отправляли подарки на фронт, писали письма солдатам, чтоб поддержать их боевой дух. Таких мальчишек и девчонок, которые помогали взрослым в годы войны, было много.

В колхозах надо было обрабатывать поля, чтоб был хлеб.  А лошадей не было и тогда женщины, и дети впрягались в плуг и пахали землю, чтоб посадить и вырастить хлеб для фронта. Они знали, что голодный солдат не победит.

 Холодной зимой детям приходилось вставать чуть свет, идти помогать своим мамам, сестрам, бабушкам. Кто помогал на фермах, кто в поле.  Огромными были нормы выработки на полях, где трудились мальчишки и девчонки, тысячи гектаров скошенного хлеба, тысячи связанных снопов, тысячи тонн намолоченного зерна.

Дети, понимали, что могущество нашей армии состояло из связи фронта с тылом. Не будет у солдата одежды, продовольствия- не сможет он воевать. Все они трудились добросовестно, о чем свидетельствуют их награды. Наши ветераны говорят «Мы помогали  своим близким,  землякам быстрее разгромить врага и вернуться домой: в родной колхоз, в родную семью.   Вместо ушедших на фронт мужчин к штурвалам комбайнов, к рычагам тракторов встали женщины, подростки. Многие 16-17 летние девушки освоили профессию тракториста. Днем и ночью убирали урожай голодные, неспавшие, а о болезни даже и думать запрещалось. Тяжелой ношей легли на детские плечи заботы трудового фронта.

 

Родина высоко оценила подвиги детей, которые во время войны трудились в тылу. Сразу же после окончания войны десятки тысяч тружеников промышленности, сельского хозяйства, культуры были удостоены памятной медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». Им присуждено звание «Труженик тыла».   Именно они дети-войны — труженики тыла, получили свою первую награду за помощь в восстановление разрушенного хозяйства, за восстановление дорог, городов, сёл.  Воспитанные трудом и доблестью, они рано взрослели, заменяя погибших родителей своим братьям и сестрам.

Наше поколение о войне знает в основном из уроков истории, литературы. Все меньше остается ветеранов Великой Отечественной войны и тружеников тыла. Мы с уважением относимся к этим людям, к их прошлому и настоящему, преклоняемся перед ними. Нам есть чему у них поучиться.

Все они трудились добросовестно, о чем свидетельствуют их награды. Наши ветераны говорят «Мы помогали  своим близким,  землякам быстрее разгромить врага и вернуться домой: в родной колхоз, в родную семью.   Вместо ушедших на фронт мужчин к штурвалам комбайнов, к рычагам тракторов встали женщины, подростки. Многие 16-17 летние девушки освоили профессию тракториста.                                                                                                                                           В нашем районе есть люди, которые во время Великой Отечественной войны защищали нашу Родину от врагов,  работая в тылу. Всего сейчас осталось  в живых 123 человека.

   

Косимовская Антонина Семеновна, 1931 года рождения. Родилась она в Новой Рожковке. В семье было трое детей. Когда началась Великая Отечественная война, ей было 10 лет. Отец и брат ушли на фронт и не вернулись. Они с сестрой Марией остались с матерью. Сестра была инвалидом с рождения и Антонине Семеновне приходилось помогать матери ухаживать за сестрой и работать  в колхозе разнорабочей. Она вспоминает:  « В колхозе рабочий день был очень длинным — во время посевной начинался в четыре часа утра и заканчивался поздно вечером. «Вся работа выполнялась вручную, ведь техники в деревнях не было, даже лошадей практически не было, и в плуг впрягали быков и коров, а иногда плуг тащили на себе» — вспоминает Антонина Семеновна. Детей  посылали собирать колоски, которые они  приносили и высыпали на весы, колоски  взвешивали и отправляли на обмолот. Антонина Семеновна после войны вышла замуж. Вместе с мужем работали в родном колхозе: он –скотником, она- дояркой. Воспитали двоих детей.

   Крапивина Анастасия Андреевна, родилась 18.12.1927  года в с. Софьино. В семье их было четверо. Самое тяжелое воспоминание о войне — это когда получали похоронки о погибших родственниках. В ее семье погиб отец. Во время войны Анастасия Андреевна работала на тракторе, время от времени –разнорабочей, ее вместе с молодежью направляли копать окопы в Тульскую область.  Потом она опять работала в колхозе. Я помню в день Победы, 9 мая 1945 года в  поле пришёл бригадир и сказал, что война закончилась. Победа! Нам дали один день выходной, а до этого выходных не было. После войны опять работала на трактористкой, стояла на сеялках, работала на мельнице, была разнорабочей. Замуж так и не вышла, сейчас проживает одиноко.

  Клавдия Андреевна Овчинникова (Юдина). Родилась 19 ноября 1931 года, в с.Бессоновка.  До войны закончила 4 класса Гавриловской начальной школы, началась война. Трудовой стаж  Клавдии Андреевны с 10 лет. Во время войны она работала вместе со своими сверстницами разнорабочей: косили траву, зерновые. Вязали снопы, грузили их на телеги и на волах возили к месту обмолота.  Клавдия Андреевна вспоминает: «Основными продуктами во время войны были картошка и тыква, которую парили в русской печи.   Молоко удавалось попить очень редко, так как его сдавали государству. План составлял 300-400 литров в день с села. Сдавали также яйца, и у кого есть — мясо. Яйца могли поесть только на Пасху. Это было для нас, детей, огромной радостью». После войны работала в колхозе дояркой, вышла замуж. Воспитала 2-х детей. Сейчас у Клавдии Андреевны большая семья: 6 внуков и 4 правнука.

     Косова Нина Сергеевна родилась 7 февраля 1931 года в с.Пересыпкино 2-е. В годы войны  в возрасте 10лет работала в колхозе: на полях, на ферме.  В ручную жали серпами рожь, вязали снопы, скирдовали, молотили снопы, пололи на полях сорняки. Как и во всей России в годы войны люди голодали. Всё, что убирали с полей, отдавали государству. Работающим выдавали в день по 200 граммов хлеба. Оставшуюся на полях картошку собирали тайком и пекли из неё лепёшки. После войны Нина Сергеевна работала в полеводческой бригаде, а затем дояркой. Вышла замуж. Имеет дочь.

  Агапова Мария Сидоровна. Родилась в 1929 году в Инжавинском районе в д.Беклемищево.  Отец умер до войны. На фронт из семьи Марии Сидоровны ушли 2 дяди: Максимов Николай Васильевич и Максимов Михаил Васильевич. Оба дошли до Берлина и вернулись домой. Во время войны все дети  и Мария Сидоровна  работали в колхозе: убирали рожь, косили, вязали снопы, складывали в копна, пололи просо, табак, все это обрабатывали и отправляли на фронт нашим солдатам. Ночью вязали носки, варежки и отправляли на фронт. И еще учились. После войны училась и работала в колхозе. Потом решила учиться дальше. Поступила в педагогический  институт. Отработала в школе учителем 40 лет.

    Агапова Анастасия Филипповна. Родилась в с. Гавриловка 1-я в 1924 году. Росла без отца. Им с матерью помогали дяди. Все трое ушли на фронт, когда началась война: Зайков Арсений Егорович, Зайков Никита Егорович, Зайков Алексей Егорович. Все трое  пропали без вести. Во время войны  Анастасия Филипповна  работала на заводе «Главтабак». Кроме этого, она вместе с  одногодками ездила копать окопы в Моршанск. Было очень тяжело: не хватало лопат, зимой и осенью было очень холодно. Спасала всех нас взаимопомощь, поддержка друг друга в трудные минуты. Вынесли мы все трудности, были молоды, верили в то, что всему этому придет конец. Понимали, нелегко и на фронте, не теряли веру в победу». Четыре года войны тянулись долго, но наступил май 1945 года. Когда мы узнали о Победе, все были очень рады, высыпали на улицу, обнимались, целовались и плакали одновременно. Особенно плакали вдовы погибших. А живых стали ждать с войны». С 1955 года Анастасия Филипповна работала техничкой в школе до 70 лет. Для детей была любимой тетей Настей.

  Синельников Иван Иванович, родился  11.06.1931 года в с.Пересыпкино 1-е. Когда началась  война, отец  сразу ушел на фронт.  Вернулся он домой инвалидом  с большими ранениями в 1942 году. Брат Григорий служил в армии 7 лет с 1940 года.  Воевал . Домой вернулся только в 1946 году. Сестра Васягина Пелагея Ивановна 1923 года рождения в 1942 году ушла на фронт и воевала до Победы. В годы войны  Иван Иванович трудился в колхозе «Красный партизан» с. Пересыпкино 1-е.  « Я видел в колхозе жесточайшую дисциплину труда. На работу по оповещению утром выходили все беспрекословно. Весной и летом сеяли яровые, просо, сажали картофель, работали на сенокосе (вручную, на лошадях и быках), жали. Осенью – уборка картофеля. Зимой – вывоз сена с лугов и навоза на поля на лошадях и быках. Были организованы отряды  учащихся, где дети работали наравне со взрослыми. После войны Иван Иванович все время работал в колхозе. Общий трудовой стаж составляет 50 лет. Работал, уже находясь на пенсии. Является и «Ветераном труда» и «Тружеником тыла».

   Палатова Елена Егоровна, родилась 07.01.1931 года пос.Садовый.  В семье Елены Егоровны было четыре сестры и брат. Старшие сестры работали в колхозе: Анна трактористкой, Екатерина на лесозаготовках. Сама Елена Егоровна начала работать  в колхозе с 12 лет.   Девочки вместе с женщинами исполняли все полевые работы. Они также сажали овощи, пропалывали, работали на прополке зерновых культур, на токах, жали серпами, убирали картофель.Одевались они во все, сделанное своими руками, так как купить были не в состоянии. Сами пряли, ткали, шили, вязали шерстяные юбки, носки, варежки. Шили фартуки, косынки, блузки. После войны трудилась в колхозе выращивала  в парниках капусту.  Работала на сооружении ГЭС в с. Пресыпкино 1-е. Затем вышла замуж и переехала жить в с.Пересыпкино 2-е. Здесь Елена Егоровна работала в колхозе 20 лет свинаркой и 5 лет дояркой. Проживает Елена Егоровна с мужем. Имеет двоих дочерей, 4 внука и 3 правнука.

 Судоргина Анастасия Алексеевна, родилась 9 февраля 1930 года, в с. Козьмодемьяновка Гавриловского района. В 1937 году пошла в школу, закончила 4 класса .Началась война и нам было не до учебы. Во время войны также как и все дети работала в колхозе. Это был очень тяжелый труд для подростков, которые питались кое-как, в основном, одним картофелем, хлеба почти не было. Хлеб нужен был фронту. Школьники работали на прополке, пахали, косили, молотили и скирдовали хлеб вручную. Младшие школьники собирали в поле колосья. Потом получали зерно на трудодни, мололи его сами на мельницах и пекли хлеб в печах своих. Зерна было мало, поэтому хлеб пекли с травой. Дети ходили на луга и собирали головки от клевера, лебеду, дикий лук, щавель. О том, как  им жилось тогда, как  много приходилось работать для фронта и для победы, как ждали весточки с фронта от родных- это она запомнила на всю жизнь.  После войны мужчины в наше село возвращались по одиночке и в разное время. Возвращение каждого из них становилось праздником для всего села.  После окончания войны Анастасия Алексеевна  продолжала работать в колхозе телятницей. Анастасия Алексеевна являлась ударником коммунистического труда, победителем социалистического соревнования.  В 1950 году она вышла замуж. В семье у нее родилось две дочери и двое сыновей. А теперь и внуки и правнуки, семья очень большая.

   Судоргина Дарья Николаевна, родилась 6 апреля 1927 года. В 1942 году меня послали учиться в   Кирсановское педагогическое училище. Во время войны работала и учителем в с. Рудовка, Пичаевского района,   и в колхозе разнорабочей вместе с учениками. Учителя военной поры… Каждый день  они шли в школу, голодные и истощённые, учили русскому языку и литературе, математике и физике, географии и истории. Дарья Николаевна вспоминает: «Мы  учили детей без скидок на войну, были строги и требовательны. Учителя школы, как могли, старались украсить скудную радостями жизнь детей. Как и в мирное время, проводили вечера, концерты, новогодние ёлки, приёмы в октябрята и пионеры, вели занятия в кружках.  учили своих учеников состраданию, умению не жаловаться, не стонать, не перекладывать беды на чужие плечи»Дарья Николаевна переехала в с. Рожковка Гавриловского района, где тоже работала учителем. В 1947 году вышла замуж за кадрового офицера Судоргина Петра Дмитриевича. Муж Дарьи Николаевны  был призван в армию в 1939 году. Являлся участником Финской войны, Великой Отечественной войны. Был дважды ранен, имеет награды. Вместе с ним пришлось ехать в Германию по месту его службы в 1958 году. И далее «путешествовала» с ним  по гарнизонам. И всюду, куда направляли мужа, Дарья Николаевна работа учителем. Стаж ее работы составляет 38 лет. После смерти мужа вернулась в родное село. Имеет двух дочерей.

Сафронов Михаил Степанович родился 28 декабря 1930 года в с..Поляково. Кроме него в семье были еще две сестры. Учился в Поляковской школе, но закончил только 2 класса, началась война. Отец ушел на фронт. И Мише пришлось идти в колхоз работать. Брался за любую работу, скучать некогда было. Пас коней, возил сено, дрова. Летом наступала самая жаркая пора — полевая страда: боронил, пахал на лошадях. В поле приходилось чуть ли не жить. С утра до позднего вечера кипела работа, и делали мы ее дружно. Тогда вообще люди дружнее были, помогали во всем. Для подростков находилось дело везде. А как же иначе? Ведь нельзя было все взвалить на плечи женщин, вот и работали, жалели матерей. Никого не нужно было упрашивать, мы просто знали — надо. Но даже при этом я не могу назвать свое детство несчастным. Хоть и было оно босоногим, но между нами царило полное взаимопонимание, даже веселиться в меру удавалось. Из его семьи на фронте воевали еще два дяди: дядя Петя и дядя Иван. По окончании войны и отец и дяди вернулись домой. После войны Михаил Степанович работал в родном колхозе: конюхом, чабаном, сторожем. Он очень трудолюбивый и достойный уважения человек. Проживает с женой Раисой Андреевной, которая тоже является труженицей тыла. Имеют  сына и двух дочерей.

Сафронова(Алексеева) Раиса Андреевна. Родилась 7 апреля 1928 года в д.Синявка. В ее семье было еще сестра и 4 брата. Училась в Синявской школе. До войны успела закончить 4 класса. Началась Великая Отечественная война. Отец и три брата ушли на фронт .Два старших брата: Петр и Иван погибли. Отец и брат Алексей вернулись домой.  Сестра Маша была направлена на Урал работать на заводе. В военное время Раиса Андреевна как и все дети работала в колхозе. Подростки работали по 12 часов в день и больше, Несмотря на голод и холод, а так же на такую тяжелую жизнь люди пытались отмечать праздники. Раиса Андреевна вспоминает: « Праздники были, когда весь хлеб убран, и молотьба закончена, то проводился праздник.  На праздниках пели песни, танцевали, играли в разные игры. На празднике веселились все и дети, и старики. Пьяных не было, все были трезвыми. Чаще всего в праздники приглашали домой. Ходили из дома в дом, так как много угощения ни у кого не было.»  После войны Раиса Андреевна вышла замуж. У них в семье родилось четверо детей. В колхозе работала до пенсии разнорабочей. Живет с мужем Сафроновым Михаилом Степановичем в с.Поляково.

Дударева Анна Васильевна родилась 27 апреля 1929 года в д.Савлино. В семье их было четверо: две сестры  и два брата. Когда началась война отец и два брата ушли на фронт. Отец Василий Моисеевич и старший брат Петр погибли. Младший брат вернулся живым, был ранен в ногу. Но через несколько лет умер. Аня вместе с сестрой в военное время помогали маме. Анна Васильевна вспоминает о горьком победном пути: « Мы пережили всё: голод, смерти близких, непосильный труд, разруху, мы не знали что такое душистое мыло, сахар, удобная новая одежда, обувь. Народ был сплочённый, дружный, постоянно пели песни, они помогали в войну. Пели такие песни, как «Катюша».   Жили очень дружно». После войны Анна Васильевна работала в колхозе разнорабочей, вышла замуж в с. Поляково. В семье родились две дочери.

Шамова  Мария Александровна. Родилась 25 ноября 1929 года в с.Ольшанка. В 1937 году она пошла в Ольшанскую восьмилетнюю  школу. В 1944 году закончила 7 классов. «О том, что началась война мы  узнали из сообщения по радио и по распространившимся по селу крикам женщин. Люди плакали и кричали. Отца забрали в военкомат прямо с поля в первый день войны. Погиб он в 1942 году под Смоленском. У мамы нас осталось три дочери. Мама все время работала в колхозе на разных работах. Мы тоже принимали участие в работе и на поле, и на складах. Приходилось работать не только на каникулах, освобождали от  учебы, чтобы помочь во время сева и уборке урожая.  В каких только работах не участвовали школьники.  У нас  создавались  посты по охране хлеба, проводили рейды проверок готовности в колхозах к полевым работам, собирали колосья, удобрения, срезали верхушки клубней картошки для посадки, ухаживали за молодняком на животноводческих фермах,  делали щиты для снегозадержания. Главным занятием в тылу детей и взрослых в годы войны был труд, тяжелый и кропотливый, позволяющий обеспечить живущим в тылу какое – то пропитание и оказать посильную помощь фронту. Вначале женщинам и детям нужно было научиться обходиться без мужчин, научиться все делать своими руками. Все это женщины и дети смогли» — рассказывает Мария Александровна.

Незнанова Зинаида Захаровна, родилась 09.12.1930 г в с. 1-Пересыпкино.  Отец погиб на фронте. В годы войны она работала в колхозе.  До начала  войны удалось окончить начальную школу. В годы войны она работала в колхозе. Хотелось помочь уставшей на работе матери. В летнюю пору собирала ягоды, грибы, щавель, клеверные головки. Часть собранного сушили на зиму. Клеверные головки мололи на жерновах и добавляли при выпечке хлеба из картофельной муки. Зинаида Захаровна помнит, как все с ужасом ждали почтальонку. Когда она разносила почту, дети бежали за ней и смотрели, кому весточка с фронта. Если приходила похоронка, то ребятишки с поля звали матерей, и те чем могли, помогали семье погибшего, несли что-нибудь из дома, чтобы по-христиански помянуть его.  После войны Зинаида Захаровна осталась работать в родном селе. Работала в колхозе : на свекле, на картошке, на луке. Общий стаж работы 42 года.

Вискова  ( Сайганова) Зинаида Васильевна, родилась 18.04. 1934 года.  Она вспоминает:«В семье у нас было четверо детей.  Отец пропал без вести. Жили очень бедно. Носили домотканую одежду, сшитую собственными руками. В 1941 году мне исполнилось 7 лет. Это было тяжелое время. С детства осталось в памяти чувство голода. В эти годы люди жили скромно и даже бедно. Питались тем, что выращивали на огородах. Основной едой были овощи. Из них готовили простые супы. Картошку обычно варили или запекали в печке, а супы делали просто: обжаривали лук и морковь, добавляли картошку и соль. В военные годы не хватало продуктов питания. Мама нас утешала и приговаривала: «Мы ­то с вами дома на печке, а папа думает о нас в холодной землянке. У нас ­ то хоть не стреляют. Будем ждать папу домой. Спаси его, Господи и сохрани». И мы засыпали на печке,  прижимаясь друг к другу. А утром у каждого свои поручения. Мы в войну и учились и работали. В свободные минутки играли в подвижные игры: в лапту, в мяч. Любимыми играми были жмурки и прятки». Муж  у Зинаиды Васильевны Висков Павел Иванович участвовал в боевых действиях на фронте. Вернулся живым. С ним вместе они работали в колхозе «Красная звезда», он- шофером, она – разнорабочей. У них двое замечательных сыновей. Старший умер. У Зинаиды Васильевны четверо внуков и 8 правнуков.

Панкова Анастасия Степановна, 09.03.1927 в Уметском районе. В раннем возрасте осталась без родителей. Помогал выжить колхоз.  Когда началась война, в  деревне остались дети, женщины да старики. На их плечи легли все трудности, которые пришлось испытать детям военного и послевоенного времени. Анастасия Степановна  наравне со взрослыми перенесла все тяготы   войны.  Взрослые пытались облегчить ее судьбу как могли. Кормили, одевали. После войны работала на электростанции, Вышла замуж- переехала в 1-Пересыпкино. Здесь в колхозе работала на свинарнике, выращивала лук,картофель.

Краснова Татьяна Ефимовна, родилась 6 ноября 1923 года в с. 1-Пересыпкино. Когда началась Великая Отечественная война, ей исполнилось 17лет. Сразу как только началась война, ее с подругами  направили под Моршанск рыть окопы, потом под Москву, оттуда на Урал, где работала на заводе, на лесозаготовках. Приехав домой, работала в колхозе на севе, на уборке урожая с темного до темного. Мы устали не знали, потому что хотели, чтобы война скорее закончилась и наши родные, близкие, знакомые вернулись домой. Когда война закончилась, вышла замуж за участника Великой Отечественной войны  Краснова Николая Алексеевича, который прошел всю войну и вернулся на родину. Вместе прожили 58 лет. В послевоенные годы работала в колхозе молокосборщицей, на сезонных работах. 

Gourmet Grunts, 1968-70

Военнослужащие использовали изобретательность и инициативу, чтобы превратить полевые пайки в полевую «кухню» во время войны во Вьетнаме.

На каждой войне солдаты беспокоились о еде; Американские солдаты, служившие во время войны во Вьетнаме, не были исключением. Тем не менее, даже на удаленной конечной точке расширенной логистической цепочки, охватывающей половину земного шара, армия США во Вьетнаме в целом показала очень хорошие результаты в обеспечении своих войск правильными полевыми пайками, сражающимися «на острие».”

В зависимости от тактической ситуации, свежие продукты, приготовленные на кухнях юнитов — пайки типа А — иногда могут быть отправлены вперед, чтобы накормить полевые юниты. (См. «Пайки армии США во время войны во Вьетнаме», стр. 23.) Эту «горячую еду», которую перевозили на джипах, грузовиках или вертолетах, подавали из трехкамерных изолированных контейнеров из мермита, в каждом из которых хранилось около пяти галлонов еды. жарко (или холодно) в течение длительного времени. Но для большинства солдат, служивших в кустах, полевые пайки «еда, бой, индивидуальный» (MCI) — все еще широко известные под названием «пайки» их предшественников во время Второй мировой войны — были в порядке вещей… каждый день.

Во время Тетского наступления 1968 года я был командиром 2-го лейтенанта пехотного взвода в 505-м воздушно-десантном полку. В том феврале в I корпусе (в самой северной зоне боевых действий в Южном Вьетнаме) было очень холодно и влажно — особенно ночью — особенно ночью, и казалось, что бои всегда происходят под проливным дождем или в густой серой облачности. В наших рюкзаках у каждого из нас было по несколько банок оливково-серого цвета с рационом. Пайки много весили и не вдохновляли кухню, но мы были благодарны за их наличие.

Пайки

C были доставлены в очень прочных ящиках из армированного картона с проволочной перемычкой. В каждом случае было 12 упакованных блюд с разнообразными пунктами основного меню (M единиц) в самой большой банке каждой коробки. Они варьировались от популярных «Спагетти с фрикадельками в томатном соусе» до устрашающей «Рубленой ветчины и яиц» — загадочной смеси, по-видимому, предназначенной для приготовления завтрака. Наряду с каждым основным блюдом M поставлялись банки меньшего размера (обозначенные B-1, B-2 и B-3, а также D-1, D-2 и D-3) дополнительных продуктов, таких как сыр, крекеры, персики, фруктовый коктейль. , арахисовое масло, шоколад и кекс.Наконец, в пачке аксессуаров находились соль, сахар, растворимый кофе, немолочные сливки, туалетная бумага, спички и (в то время) сигареты. Учитывая непопулярность некоторых пунктов главного меню, чтобы быть абсолютно объективными в отношении того, кто какое блюдо получил, мы перевернули дело вверх дном и выбрали основные блюда, не видя этикеток. Все надеялись, что , а не , выберут ужасную смесь из ветчины и яиц по прозвищу «Джокер».

В полевых условиях импровизация над монотонным меню Cration стала повседневной игрой солдатиков.Во время работы мой радиотелефонный оператор был волшебником в создании чего-то очень похожего на кофе мокко, продаваемого сегодня в Starbucks, путем объединения нескольких пакетов кофе, сахара и немолочных сливок, а затем врезания двух дисков обернутого в фольгу молочного шоколада в заварку. Он все это смешал и нагрел в пустой банке Б-2. Верхняя часть банки была открыта, загнута назад, а стороны с острыми краями загнуты, образуя удобную ручку.

Хотя тысячи американских солдат постоянно находились в полевых условиях во Вьетнаме в течение 10 лет, армия так и не разработала небольшую складную металлическую печь или простую раму для нагрева банок с пайками с помощью тепловых таблеток.Хотя немцы выпустили один во время Второй мировой войны, который позже получил широкое распространение во всем мире (как печь Эсбит), для войск США во Вьетнаме это было: «Извините за это, GI!» Поэтому мы нагревали наши C на небольших, целесообразно построенных печах, сделанных из пустых банок B-1. Банки были без верха с отверстиями, пробитыми по дну для обеспечения потока воздуха. Когда-то созданные, эти «печи» с жюри предназначались для постоянного использования.

Мы проигнорировали греющие таблетки гексамина, выпущенные армией, как слишком слабые. Вместо этого мы выбрали горючее — небольшой кусок пластиковой взрывчатки С-4, оторванный от одного из обернутых коричневой оберткой отрывных блоков, которые мы взяли с собой.Безопасно стабильный, если в нем не было детонатора, должным образом вентилируемый C-4 горел интенсивным бело-голубым пламенем, что составляло идеальное топливо для приготовления пищи. Использование C-4 для приготовления пищи было настолько распространено, что однажды мы получили официальное уведомление из штаба дивизии, чтобы отказаться от использования его для этой цели — у инженеров кончались C-4 для использования для сноса.

Во время моего второго турне по Вьетнаму в 1969-70 годах я был капитаном и командиром пехотной роты в 1-й кавалерийской дивизии (аэромобильной), действовавшей против регулярных войск Северного Вьетнама (NVA) в зоне боевых действий III корпуса (в центральной части Южного Вьетнама вдоль границы с Камбоджей). ).Летом 1969 года мы получили несколько очень умных кулинарных книг C ration от знаменитой компании McIlhenny из Луизианы, производителя острого перечного соуса Табаско. Компания отправила тысячи маленьких бутылочек своего знаменитого соуса, упакованных в зеленые водонепроницаемые контейнеры, каждая из которых содержала копию The Charlie Ration Cookbook: Or No Food is Too Good for the Man Up Front и несколько небольших складных банок. новички мы назвали «P-38». Это был гений маркетинга Макилхенни. В то время во Вьетнаме было около полумиллиона мужчин, и многие солдаты впервые познакомились с соусом табаско благодаря этой умной работе.Поваренную книгу проиллюстрировал Фред Роудс, нарисовавший знаменитый комикс « Beetle Bailey ». В нем было предложено несколько способов комбинирования различных рационов — конечно, с несколькими каплями соуса Табаско — для создания таких блюд, как «Ужин из Foxhole на двоих», «Запеканка Ceasefire» и «Патрульный куриный суп». Мы все попробовали несколько рецептов; мы все выжили.

В начале моего второго тура по Вьетнаму нас все еще кормили пайками C, но через несколько месяцев нам выдали совершенно новый тип полевых пайков.Хотя в ту эпоху единственным известным нам продуктом «сублимационной сушки» был растворимый кофе, новый рацион представлял собой высушенный сублимацией обезвоженный основной продукт, упакованный под вакуумом в легкий пластиковый пакет. Это было похоже на научную фантастику — просто добавляли воду, чтобы восстановить пищу (горячая или холодная вода, но еда определенно была вкуснее горячей). Они были известны как пайки для дальнего патрулирования (LRP), что в войсках немедленно произносилось как «lurps». Они включали восемь основных блюд, в том числе «Цыпленок с рисом», «Спагетти с мясным соусом», «Свинина с зубчатым картофелем», «Чили Кон Карне» и «Рагу из говядины».«Они также включали в себя батончик из хлопьев или кекса, два обернутых фольгой диска из молочного шоколада и несколько конфет. У них были те же аксессуары, что и у рационов C, но они были намного вкуснее, а основная еда казалась более объемной. Позже я обнаружил, что рацион LRP на самом деле дает примерно на 1200 калорий меньше, чем эквивалентный рацион C. Возможно, они заморозили калории!

Хотя LRP определенно был легче, чем рацион C (11 унций против 32,7 унций), его недостатком было необходимое количество воды — 1.5 пинт на каждое блюдо LRP. Тем не менее, во Вьетнаме с жарким и влажным климатом мы все равно носим с собой много воды. В моей компании мы обычно носили по две-три фляги на одну кварту плюс пластиковая фляга на две кварты. Нам также выдали флягу на пять литров, которая висела на задней части рюкзака (похожа на сегодняшние фляги на верблюжьей спине, но без трубки для питья через плечо). Кварта воды весит два фунта, поэтому каждый из нас нес 10-20 фунтов одной только воды, прежде чем добавить к нашим грузам оборудование, оружие, гранаты и боеприпасы.

Одним из преимуществ нового рациона LRP был «тактический плюс» — отсутствие металлических банок. Вьетконг был очень искусен в уборке мусора, превращая найденные банки с рационом в мины и мины-ловушки. Несмотря на небольшие размеры, банка B-2, наполненная взрывчаткой и набитая гвоздями, камнями, металлическим ломом и кусочками проволоки, могла убить и покалечить, а также осколочная граната.

После войны компании (в том числе Mountain House), которые разработали сухие замороженные пайки LRP, начали продавать эти легкие обеды для гражданских туристов и туристов.Сегодня, если кто-то покупает сублимированную еду «Цыпленок с рисом» для походов в походном магазине, это прямой потомок предшественника LRP, выпущенного для солдат во Вьетнаме.

Изобретательность в превращении полевых пайков в полевые. Кухня не ограничивалась отдельными «гурманами». Иногда все войска в особенно удачливой боевой единице получали пользу от действительно вдохновленного батальонного старшего сержанта. В 1-м батальоне 5-го кавалерийского полка у нас был большой веселый унтер-офицер из Луизианы, известный в войсках как «Папочка-беспорядок».Хотя у армии был строго предписанный официальный «план кормления», Mess Daddy умел создавать гениальные импровизационные штрихи для гурманов. Например, когда однажды ночью огромный кабан ворвался в оборонительный периметр стрелковой роты, сработал сигнальную ракету и был немедленно застрелен, туша несчастного животного на следующее утро была доставлена ​​по воздуху на огневую базу батальона. Позже в тот же день компания получила контейнеры с мермитом, наполненные «Особенным луизианским мармеладом из дикого кабана» от Mess Daddy с рисом, зеленью и пряными овощами.На встречах ветеранов солдаты до сих пор говорят об этой памятной трапезе … и увековечивают упорные слухи о том, что один из посетителей закусочной, наслаждаясь мармеладом Mess Daddy, проглотил необнаруженный пулемет М-60.

Также очень важно в превращении полевых пайков в полевые. Кухня была изобретательность в получении еды в разнообразии и в количестве — однако это было возможно. Отдел снабжения нашего батальона (С-4) обладал очень развитой способностью «добывать», что вежливо означает «добывать любым возможным способом».А поскольку 1-й кавалерийской дивизии было назначено несколько сотен вертолетов, «дальность разведки» нашей секции С-4 была обширной. Как правило, наш батальон S-4 на своем джипе с прицепом заезжал по трапу в вертолет CH-47 Chinook и улетал с «маркетинговой миссией» в различные части тылового звена, которые, казалось, всегда были хорошо снабжены пайковыми «вкусностями». полевые войска поступали редко. С его джипом и трейлером, загруженным трофейным снаряжением и оружием Вьетконга и СВА, которых у агрессивного боевого подразделения вроде нашего было в избытке после наших частых столкновений с противником, у нашего С-4 было много ценных «торговых товаров».«Он обменял эти востребованные боевые сувениры с типами тылового эшелона на то, что действительно хотели наши полевые войска — ящики замороженных стейков, дополнительные ящики с пайками LRP, свежие фрукты и овощи и множество приправ. Благодаря нашему находчивому С-4 у нас всегда было «что-то лишнее», чтобы обеспечить солдат в полевых условиях, и войска это очень ценили.

Наш батальон также славился тем, что доставлял свежеприготовленное мороженое в наши стрелковые роты в полевых условиях.Тогда ходил слух, что наша S-4 выкупила укомплектованную установку по производству мороженого на поддонах с дизельным двигателем у какого-то другого подразделения, у которого была «менее чем адекватная» местная охрана. Подскочил боевой дух; никто не подвергал сомнению источник.

Фил Джойа окончил Военный институт Вирджинии в 1967 году, прошел военную комиссию по пехоте. Он служил в 82-й воздушно-десантной дивизии и 1-й кавалерийской (аэромобильной) дивизии во Вьетнаме. Он живет в Калифорнии.

«ACG» благодарит Лютера Хансона из Интендантского музея армии США за информацию для боковой панели «Символ полумесяца».

Первоначально опубликовано в январском выпуске журнала Armchair General за 2013 год.

К рационов, включенных в состав жевательной резинки по нескольким причинам

Поскольку большинство военных пайков едва ли можно различить как пищу, добавление жевательной резинки обеспечило очень желательный элемент аромата.

Армия марширует на животе.Поскольку человек впервые пошел на войну, ему требовалась материально-техническая поддержка, чтобы сражаться. Во главе этого логистического списка была еда или, по крайней мере, что-то с калориями, которые человеческое тело могло переварить.

Логистика войны почти разрушила кампании и империи, потому что даже в двадцатом веке снабжение армии оказалось таким же трудным делом, как и ее создание.

К началу Второй мировой войны Соединенные Штаты, по крайней мере, смогли правильно снабжать и регулярно кормить своих солдат. Чтобы обеспечить питание войск независимо от того, где они были развернуты, американские военные разработали систему пайков, основанную на том, куда были отправлены солдаты и насколько близко они были к тыловой поддержке.

Открытая единица 1941 B с содержимым — шоколадная помадка в целлофановой упаковке, 3 печенья, 3 прессованных кубика сахара, небольшая банка растворимого (растворимого) кофе.

Пайки ели прямо с полевой или гарнизонной кухни. Следовательно, это был рацион, скорее всего, на вкус, как настоящая еда. Следующим лучшим вариантом были консервированные пищевые пайки, рассчитанные на короткое время.

C-пайки были консервированными, полноценными обедами — предшественниками столь оклеветанных, но функциональных блюд, готовых к употреблению.D-пайки по сути представляли собой плитку шоколада, предназначенную для чрезвычайных ситуаций. Между C и D находились K-пайки.

Набор военных банок с пайком из Соединенных Штатов времен Второй мировой войны с выставленными предметами. Обратите внимание, что сигареты Old Gold и ванильные карамели не входили в состав C-рациона. Пайки

K были первоначально разработаны для легкой пехоты и парашютистов, чтобы кормить их до тех пор, пока остальная армия не догонит их острие. K-ration претерпела несколько модификаций во время Второй мировой войны, но несколько основных элементов были заложены в них от начала до конца.

Наборы, предназначенные для завтрака, обеда и ужина (теперь более известные как завтрак, обед и ужин), оставались неизменными от приема пищи к приему пищи с небольшими изменениями.

K-ration breakfast

Завтрак состоял из кофе, печенья, фруктового батончика, трех сахарных таблеток и банки чего-то, что юридически идентифицируется как мясо. В ланч-пайке кофе заменили бульонной пастой и другим мясом. В обеденной пачке, как и в других, было печенье, мясо в консервной форме, а также несколько сигарет и несколько спичек.

Каждый K-рацион содержал около 3000 калорий. Агрегаты, работающие в экстремальных климатических условиях, отметили необходимость более калорийной упаковки.

Эти рюкзаки были впервые разработаны в 1942 году, и, несмотря на критику, они использовались до конца войны.

К-пайковый ужин.

Одна вещь в упаковках оставалась неизменной: каждая упаковка К-рациона, независимо от приема пищи, содержала два кусочка жевательной резинки.

Жвачка была включена по нескольким причинам. Жевательная резинка выделяет слюну, помогая содержать в чистоте ротовую полость солдатам, у которых может не быть времени чистить зубы два раза в день в соответствии с указаниями стоматолога.

Жевательная резинка также снимает напряжение, что является одной из причин, по которой также были включены сигареты.

Для различных рационов использовалось четыре вкуса: мята, мята перечная, грушанка и корица. Эти широко доступные ароматизаторы различных брендов были упакованы в рационы K и другие наборы для пищевых продуктов.

Жевательная резинка Бимана, Дентин и Ригли была упакована в К-пайки на протяжении всей войны. Жевательная резинка выпускалась как в таблетках, так и в стиках, в зависимости от марки и вкуса.

К-пайковый обед.

Поскольку большинство армейских пайков едва ли можно различить как пищу, добавление жевательной резинки обеспечило очень желательный элемент аромата. Способные сохранять рот относительно чистыми и сохранять спокойствие под давлением, K-пайки хорошо служили солдатам, даже если они были не очень вкусными.

Питание, боевой, индивидуальный рацион американского летчика (также называемый C-Ration). Дананг, Вьетнам, примерно 1966–1967 гг. Столовая не входила в рацион. Обратите внимание на упаковку с аксессуарами, обернутую фольгой.

Прочтите от нас еще одну историю: Личинки в печенье и говядине настолько ужасны, что их устроили похороны: Военные пайки на протяжении всего времени

Пайк, хотя и не заменял домашнюю кухню, питал мужчин, а это означало, что они могли продолжать сражаться. Соединенным Штатам потребовалось время, чтобы полностью выстроить свою логистику, но когда они это сделали, они убедились, что мужчины и женщины в военной форме были должным образом и полностью экипированы, чтобы вступить в войну.

Даже если мясо было хуже спама.

Как мороженое помогло U.S. Военные на войне

В 1944 году в мультфильме Warner Bros. Вторая мировая война была эвфемизирована через Багз Банни и мороженое. Заброшенный в Тихом океане под атакой японцев, Багс захватывает грузовик с мороженым и начинает раздавать батончики «Хорошие слухи», которые, как оказалось, являются гранатами в шоколаде. Решетки взрываются, и Багс уезжает. «Бизнес процветает», — говорит он.

В этом печально известном мультфильме много плохого. Диалог включает расовые эпитеты, а ожившие японские солдаты изображены желтолицыми.Тем не менее, в одном он все же прав, а именно о том, что мороженое «процветает» как секретное оружие Америки во время войны. Фактически, мороженое сыграло значительную роль в усилиях страны в военное время и десятилетиями использовалось для поддержки военно-промышленного комплекса.

До Второй мировой войны заботы военных о еде сводились в основном к тому, чтобы солдаты потребляли достаточно калорий для марша (и чтобы гражданские лица и беженцы потребляли достаточно калорий, чтобы выдержать). Во время Первой мировой войны это была работа Герберта Гувера, первого администратора и военного советника U.S. Продовольственная администрация. Он преуспел на платформе, что «еда выиграет войну», убедив американские семьи «копнуть» еду, жертвуя пшеницей, сахаром, мясом и жиром (происхождение понедельников без мяса и сред без пшеницы). Результатом стало быстрое утроение экспорта продовольствия, в результате чего было получено более 18 миллионов тонн основных продуктов питания для военных нужд только за первый полный год войны Америки.

Экипаж покинул корабль, но не раньше, чем вломился в морозилку и съел все мороженое.

Но индустрия мороженого, все еще находящаяся в зачаточном состоянии, требовала от зарубежных мальчиков еще большего: не только калорий, но и комфорта. Передовая статья в майском выпуске The Ice Cream Review за май 1918 года, ежемесячного отраслевого журнала, содержала резкую критику за ограниченную доступность мороженого за границей: «Если бы английские медики знали, что делают наши, в каждой больнице было бы мороженое. для пациентов ». Он призывал Вашингтон вмешаться, субсидируя фабрики мороженого союзников по всей Европе:

В этой стране каждая медицинская больница использует мороженое в качестве еды, и врачи не знают, как обойтись без него.Но как насчет наших раненых и больных мальчиков во Франции? Может, они лежат в постели и хотят попробовать старое доброе американское мороженое? Они актуальны по сей день, потому что мороженое и лед во Франции являются табу. Совершенно очевидно, что главный хирург или какой-либо другой офицер обязан потребовать поставки.

Индустрия мороженого не имела большой лоббистской силы. У немногих американцев было холодильное оборудование. Хуже того, Гувер недооценил нехватку отечественного сахара, надеясь избежать паники.Для Америки почти не осталось сахара, не говоря уже о союзниках во Франции и Англии, и продвижение мороженого как лекарства от всех болезней не помогало. Вместо того, чтобы стимулировать производство мороженого, Продовольственное управление Гувера приказало сократить производство внутри страны, постановив летом 1918 года, что «мороженое больше не считается столь важным, чтобы оправдывать бесплатное использование сахара при его производстве».

Однако эта позиция радикально изменится в течение следующих двух десятилетий — частично из-за маловероятного вклада Сухого закона и Великой депрессии.Когда 18-я поправка запретила продажу спиртных напитков в 1920 году, многие ранние американские пивоварни, в том числе Yuengling и Anheuser-Busch, обратились к содовой и мороженому, чтобы остаться на плаву. К концу десятилетия американцы потребляли более миллиона галлонов мороженого в день — и, что особенно важно, ассоциировали это с комфортом и развлечениями, которые раньше были связаны с алкоголем.

Производитель мороженого Уильям Дрейер поддержал это мнение в 1929 году, когда он представил Rocky Road как кулинарную метафору, призванную помочь людям справиться с крахом фондового рынка.Этот термин теперь относится только к шоколаду с измельченными орехами и кусочками зефира, но раньше он был символом комфорта — сладкого удовольствия в сочетании с сломанными, «каменистыми» кусочками.

Когда разразилась Вторая мировая война, страны, находившиеся по обе стороны конфликта, снова запретили мороженое, а Великобритания добавила оскорбления к травмам, поддерживая морковь на палках в качестве заменителя военного времени. Но Соединенные Штаты удвоились. Мороженое стало неотделимо от американского образа жизни, а с этого момента и от военной тактики.

В 1942 году, когда японские торпеды медленно потопили U.S.S. В Лексингтоне, который в то время был вторым по величине авианосцем в арсенале ВМФ, команда покинула корабль, но не раньше, чем ворвалась в морозильную камеру и съела все мороженое. Выжившие описывают, как набирают мороженое в шлемы и облизывают их, прежде чем спуститься в Тихий океан. К 1943 году экипажи американских тяжелых бомбардировщиков выяснили, что они могут делать мороженое над территорией врага, привязывая ведра с смесью к кабине заднего стрелка перед вылетом.К моменту приземления заварной крем застыл бы на высоте и плавно взбалтывал бы вибрации двигателя и турбулентность — если бы не пулеметный огонь и взрывы в воздухе. Солдаты на земле сообщали, что смешивали снег и растопленные плитки шоколада в шлемах, чтобы смастерить шоколадный сорбет.

Джордж Вашингтон потратил около 200 долларов на мороженое за одно лето.

В 1945 году ВМС США потратили 1 миллион долларов на преобразование бетонной баржи в плавучую фабрику по производству мороженого для буксировки вокруг Тихого океана и доставки мороженого судам, неспособным производить собственное мороженое.Он вмещал более 2000 галлонов мороженого и производил 10 галлонов каждые семь минут. Чтобы не отставать, армия США построила миниатюрные фабрики по производству мороженого на передовой и начала доставлять отдельные коробки в окопы. Это было в дополнение к сотням миллионов галлонов смеси для мороженого, которые они производили ежегодно, отгружая более 135 миллионов фунтов обезвоженного мороженого за один год.

Вишня на вершине появилась десять лет спустя во время Корейской войны, когда генерал Льюис Б.Пуллер пытался убедить Пентагон в том, что мороженое — это «изумительная еда» и что войска будут жестче, если будут баловаться другими продуктами американской культуры, а именно пивом и виски. Пентагон ответил официальным заявлением, согласно которому солдатам подавали мороженое не менее трех раз в неделю.

Помимо военного «бума», Америка привыкла к мороженому с момента ее основания. Джордж Вашингтон потратил около 200 долларов на мороженое за одно лето — более 5000 долларов в сегодняшних долларах — и Томас Джефферсон изучил производство мороженого во Франции, прежде чем вернуться в Монтичелло с сорбетом è re , четырьмя формами для мороженого. и рукописный рецепт ванильного мороженого, который до сих пор хранится в Библиотеке Конгресса.Иммигрантов на остров Эллис традиционно кормили мороженым как часть их первой американской трапезы — жест, заказанный комиссаром острова и сохраненный в заголовке от лета 1921 года: «Власти острова Эллис осторожно приводят иммигрантов к признанию хороших моментов Америки путем Знакомим их с удовольствием от бутербродов с мороженым ».

Так почему же мороженое? В своей книге «Многое зависит от ужина: необычайная история и мифология, очарование и навязчивые идеи, опасности и табу обычного обеда» Маргарет Виссер предполагает, что существует два типа ностальгии, вызванной мороженым.Первый предназначен для детских воспоминаний, которые «заставляют людей чувствовать себя молодыми и по крайней мере временно безопасными и невинными», а второй — более сложным: то, что она называет ностальгией «по иному месту». Для некоторых это может означать воспоминания о летних каникулах или прибрежных прогулках — или, для поклонников Häagen-Dazs, образы скандинавской роскоши, даже если имя и умляут — тарабарщина.

Австрийское исследование неврологических эффектов пищи, кажется, подтверждает это. Исследователи обнаружили, что только мороженое снижает реакцию человека на испуг у мужчин и женщин (по крайней мере, при употреблении шприцом), тогда как шоколад и йогурт не дают статистически значимых результатов для мужчин и женщин.Это указывает на то, что комфорт мороженого глубже, чем физиологические эффекты сахара, жира, температуры и ощущаемой сладости. Оказывается, это явление носит преимущественно психологический характер и является результатом усвоенных ассоциаций, сочетающих мороженое с детскими праздничными тортами; первые свидания; а для солдат в командировке — удобство «в другом месте» дома.

Первая мировая война: жизнь на западном фронте

американских солдат времен Первой мировой войны испытали большие трудности, сражаясь на западном фронте во Франции и Бельгии.

Поскольку воздушные перевозки все еще были мечтой, американские мальчишки летали на кораблях во Францию. Эти военные корабли часто были переполнены и неудобны, с койками, сложенными в несколько ярусов, а людей и их снаряжение вытесняли в крошечные пространства. Солдаты выходили на палубу только один или два раза в день, обычно для учений или учений со спасательной шлюпкой. Многие никогда раньше не были в море, поэтому им стало плохо от качки и крена корабля.

Войсковые корабли шли в составе конвоев, группами по двадцать пять или тридцать судов, идущих строем.Их защищал американский флот. Конвои постоянно двигались зигзагами по воде, что делало их трудными целями для немецких подводных лодок. Хотя были замечены подводные лодки, во время войны было потоплено лишь несколько американских военных кораблей.

Почти все американцы прибыли во французские порты, такие как Сен-Назер и Брест. Однако 30-я дивизия, в которой было большое количество жителей Северной Каролины, была отправлена ​​сначала в Великобританию. Там солдаты прошли дополнительную подготовку перед тем, как отправиться во Францию, чтобы присоединиться к британской армии.

У большинства ребят было время потренироваться. 81-я дивизия, еще одно подразделение с большим количеством жителей Северной Каролины, прибыла во Францию ​​в августе 1918 года, но не принимала участия в боях до ноября. Опытные французские и английские инструкторы рассказали им о позиционной войне в школах в тылу. Затем войска были отправлены в тихие участки на передовой для ознакомления с обстановкой.

Каким бы реалистичным ни было их обучение, ничто не могло подготовить американцев к опустошению западного фронта.Четыре года войны оставили фронт битвы настолько изуродованным снарядами и окопами, что он выглядел как поверхность Луны. Ядовитый газ убил большую часть растительности. Во Фландрии, Бельгия, где сражалась 30-я дивизия, земля была плоской и низкой, а траншеи часто уходили в воду по колено. Когда шел дождь, раненый мог утонуть в грязи.

К 1918 году западные передние траншеи протянулись четырехсотмильной линией через Францию ​​и Бельгию от Северного моря до Альп. Каждый набор траншей состоял из нескольких линий: основной линии и до четырех линий за ней.Траншеи обычно были около четырех футов шириной и около восьми футов глубиной, но в некоторых местах они были намного мельче. Солдаты укрепляли борта мешками с песком, связками палок или бревен или листовым металлом.

Все траншеи вырыты зигзагообразно. Участок, обращенный к линии врага, был известен как траншея огня. Зигзаги, предназначенные для предотвращения разлета осколков снарядов очень далеко, получили название траверсов. Вдоль линии были опорные пункты, иногда построенные из бетона, на которых были расставлены пулеметы.

Короткие траншеи, или сапы, простирались примерно на тридцать футов по направлению к линии врага. Это привело к постам для прослушивания, где часовые могли прислушиваться к вражеским войскам, подкрадывающимся ночью. По всему фронту траншею защищали 50 футов заграждений из колючей проволоки. Район между колючей проволокой союзников и вражеской проволокой был известен как нейтральная зона.

Линейные траншеи соединялись зигзагообразными коммуникационными траншеями. Каждую ночь небольшие группы совершали трудный переход по окопам в тыл за припасами.Сеть траншей может сбивать с толку, особенно в темноте. По этой причине у всех траншей были названия или номера, а на картах были показаны все перекрестки, пожарные траншеи, землянки и проволочные пояса.

У немцев было четыре года, чтобы улучшить свои окопы. К 1918 году их линия состояла из железобетонных бункеров, часто в несколько этажей под землей, с электрическими лампами и тщательно продуманными бараками. Их позиции были выбраны тщательно, их защищали пулеметы, колючая проволока и артиллерия.

Основной проблемой для солдат в окопах было простое выживание. Большинство из них почти не видели врага и целыми днями ремонтировали повреждения от снарядов или обвалов, возили еду и воду на фронт и тащили раненых в тыл.

Еда часто доставлялась холодной, а во время артиллерийских обстрелов она могла не доставляться часами или днями. Большую часть времени болванчики жили на так называемом резервном рационе из твердого хлеба, мясных консервов (обычно солонины, известной среди мужчин как Corned Willy) и растворимого кофе.Армия также разработала «Пайк на случай чрезвычайной ситуации», состоящий из пирога из мясного порошка и пшеницы и одного из шоколада. Каждый пирог весил около унции. Мясо можно было есть в сухом виде, отваривать в кашице или нарезать и обжарить. Шоколад можно было есть в сухом виде или варить в горячем напитке. И кофе, и весь Emergency Ration были одними из первых успешных попыток приготовления продуктов быстрого приготовления.

Двумя самыми отвратительными частями позиционной войны были крысы и тела погибших солдат. Крысы были повсюду, распространяя болезни и питаясь остатками пищи и телами.На многих участках фронта погибших хоронили в окопах или рядом с ними. Артиллерийские взрывы могли выкопать тела, а затем снова их закопать.

Каждые две недели, обычно ночью, новые части подходили к линии фронта через траншеи связи. Они сменили тех, кто служил на линии. Затем отряд, который был заменен, отдыхал в тылу неделю или две. Обычно этот «отдых» требовал много труда.

Войска приветствовали периоды отдыха, хотя они никогда не были далеко от линии фронта.Лагеря отдыха обычно создавались в заброшенных деревнях, где мальчишки использовали старые каменные сараи или дома в качестве укрытия. Солдаты обнаружили, что те немногие жители деревни, которых они встретили, были солидными людьми, которые все еще поддерживали войну даже после того, как потеряли почти все. Жители деревни и американцы подружились. Также в тылу Американский Красный Крест, Рыцари Колумба, YMCA и другие организации предоставили множество небольших удобств, которые облегчили жизнь на фронте.

Самыми важными вещами, которые принес с собой болванчик, более важными, чем его подготовка и его оружие, были его молодость и уверенность.Американцы были не так опытны, как немцы, но они восполняли недостаток энергией и энтузиазмом. Более того, время, проведенное в окопах, убедило их в том, что единственный способ выиграть войну — это вырваться из окопов и заставить немцев выйти на открытую местность. Там немцы могли быть побеждены превосходным американским оружием и силой молодых, уверенных в себе болванов.

На момент публикации этой статьи Лес Йенсен, автор ряда статей и книг, посвященных военной истории, работал куратором в Национальном музее армии США в Вашингтоне, округ Колумбия.С.

Танк M4 Sherman | Национальный музей Великой Отечественной войны

Танк «Шерман» был наиболее часто используемым американским танком во Второй мировой войне. В период с 1942 по 1945 год было произведено более 50 000 «Шерманов». Они использовались на всех театрах боевых действий — не только в Соединенных Штатах, но также в Великобритании, Свободной Франции, Китае и даже Советском Союзе. Первоначально разработанный для замены среднего танка M3 «Grant / Lee», первые Shermans были изготовлены в 1942 году, а некоторые ранние серийные образцы участвовали в боевых действиях в Северной Африке в 1943 году.Модель показала себя несколько эффективной против немецких танков Mk II и Mk IV, но полностью уступила танкам Tiger, Panther и King Tiger. Известные своей горючестью, Шерманы получили прозвище «Ронсоны» в честь зажигалки с надписью «горит каждый раз».

Основная задача танка «Шерман» заключалась в поддержке пехоты, проведении атак, а также в укреплении оборонительных позиций. Несмотря на то, что их немецкие коллеги часто уступали в вооружении, «Шерманы» оказались более простыми в обслуживании — часто фиксировались на поле боя.Этот танк, редкая модель M4A3E9 (было построено всего несколько сотен), снабжен аппликационной броней для дополнительной защиты.

M4A3E9 Танк Шерман

Музейный Шерман — это M4A3, построенный Ford Motor Company в 1943 году. Когда предыдущие слои краски были сняты с бака, не было обнаружено никаких обозначений агрегата. Поскольку танк был изготовлен в 1943 году, почти наверняка он использовался за границей во время войны, хотя боевых повреждений обнаружено не было.

Когда танк «Шерман» прибыл в музей в декабре 2000 года, его двигатель был полностью заржавел, и он был окрашен в цвет, соответствующий эпохе Корейской войны, а не Второй мировой войны.Реставрационные работы начались в конце октября 2004 года, когда танк получил работающий двигатель Ford GAA и новую покраску. Танк был восстановлен с опознавательными знаками реальной машины, которая служила в роте D 1-го батальона 67-го бронетанкового полка 2-й бронетанковой дивизии. Прозвище танка «Призывник» происходит от танка подразделения, которым командует старший сержант Джулиан Чекански из Кливленда, штат Огайо. В армии и корпусе морской пехоты США было обычным делом называть бронетехнику прозвищами. Имена обычно начинались с буквы компании, которой принадлежал автомобиль.

Дар клуба оптимистов Западного берега, 2000. 216

Жизнь в окопах — Жизнь в окопах

В то время как драма сражения — перебор, столкновение с пулеметным огнем и устрашающие артиллерийские заграждения — естественно, доминирует в исторических отчетах о Западном фронте, в действительности крупномасштабные сражения были редкостью. Большую часть времени солдат в окопах был связан с утомительными запланированными ротациями через различные линии окопов и тыловые участки.

Люди проводили в прифронтовой окопе всего несколько дней в месяц. Повседневная жизнь здесь представляла собой смесь рутины и скуки — дежурство, осмотр снаряжения и винтовок, рабочие задания — заполнение мешков с песком, ремонт траншей, откачка затопленных участков и рытье туалетов. Любое свободное время обычно тратилось на чтение или написание писем или дневников, игру в карты или попытки немного поспать.

И все же жизнь на передовой всегда была опасной. Пули снайперов и случайные снаряды были постоянной опасностью.Периодически окопы подвергались сильным артиллерийским обстрелам в поддержку рейдов и патрулей или против групп войск, продвигавшихся к рубежу.

Выжившие в грязи

Не считая немцев, самым большим врагом новозеландцев на Западном фронте была грязь. Действительно, затопленные траншеи и вспаханные поля сражений являются одними из самых ярких символов Первой мировой войны. Это было особенно очевидно в Пассчендале, который, как известно, был промокшим из-за влажной погоды и высокого уровня грунтовых вод в этой низменной местности, большая часть которой была освоена болотом.Обстрел значительно ухудшил условия, в результате чего был нарушен нормальный дренаж.

Найти сухое место для отдыха или сна часто было проблемой, даже несмотря на то, что для откачивания воды из траншей и землянок использовались насосы. Многие солдаты скончались от окопной стопы — грибковой инфекции, вызванной погружением в холодную воду. Постоянными спутниками солдат были крысы и вши: крысы, наевшись трупами, якобы вырастали «до кошек»; вши были (тогда еще неизвестным) переносчиком другого распространенного недуга военного времени — окопной лихорадки.

Вонь войны

Потом был запах. Вонючая грязь, смешанная с гниющими трупами, оставшимся газом, открытыми уборными, мокрой одеждой и немытыми телами, производила всепоглощающую вонь. Основные уборные находились за линией фронта, но фронтовикам приходилось рыть небольшие ямы для мусора в собственных окопах.

Газовые атаки

Солдатам в передовых окопах приходилось защищаться от газовых атак. К 1916 году обе стороны использовали отравляющий газ и разработали меры по минимизации его воздействия, в частности, все более сложные противогазы.Хотя «горчичный газ» на основе сульфида — так называемый из-за его запаха — начали использовать только с конца 1917 года, но он получил известность из-за повреждений кожи, легких и глаз. В качестве удушающих агентов хлор и фосген были чаще всего используемыми газами.

Применение хлорида и извести для защиты от болезней и инфекций только усиливает зловоние. В то время как виды, запах и шум линии фронта часто подавляли вновь прибывших, старые руки быстро окрепли к неудобствам и опасностям окопной жизни.

Ночная работа

Ночью траншеи часто превращались в ульи активности. Несмотря на постоянный риск ночных бомбардировок или рейдов по окопам, прикрытие темноты позволяло войскам заниматься жизненно важными задачами по снабжению и техническому обслуживанию. Пайки и вода были доставлены на линию фронта, а свежие части поменялись местами с войсками, возвращавшимися в тыл для отдыха и восстановления сил. Строительные отряды не спешили ремонтировать траншеи и укрепления, укладывать доски и проволоку, а также готовить артиллерийские позиции.

Чтобы помочь обнаружить активность противника на фронте, обе стороны установили наблюдательные («прослушивающие») посты перед своими окопами. Патрули также направлялись в нейтральную зону, чтобы помочь солдатам познакомиться с местностью поля боя, определить местонахождение вражеских постов прослушивания и выявить бреши в проволочной защите, где немецкие патрули вошли в нейтральную зону. За час до рассвета все встали в боевую готовность, а над безрадостным полем битвы начался новый день.

Набеги на окопы

Рейды на окопы были единственным способом сразиться с врагом лицом к лицу за пределами крупного сражения.В то время как пленные, захваченные документы и другие материалы давали ценную информацию, основной целью этих рейдов было поддержание агрессии, а также запугивание и дезориентация противника в окопах напротив. Проводимые ночью группами по 50-200 человек, они требовали тщательного планирования и исполнения. Отверстия в немецкой проволоке были прорезаны прицельными артиллерийскими бомбардировками или группами по перерезанию проводов, прежде чем разведчики повели рейдовые группы через прорывы. Подойдя достаточно близко, штурмовой отряд бросился к окопу, надеясь застать врага врасплох и сокрушить его.Большинство рейдов проводилось во вражеских окопах не более 15 минут, чтобы избежать контратаки. Если рейд пройдет успешно, нападавшие вернутся с несколькими пленными и кучей добычи. Рейдеры могли ожидать в ответ яростный обстрел противника, а иногда, в течение дня или двух, ответный налет.

Тыловой район Западного фронта

Определение и масштаб ↑

Термин «тыловая зона» (немецкий: Etappengebiet , французский: zone des étapes , как часть zone des armées ) относится к зоне между линией фронта, или «оперативной зоне», и тем более удаленная придомовая территория.Его основная задача заключалась в обеспечении снабжения воюющей армии, как людьми, так и материальными средствами. Через этот район на фронт перебрасывались свежие войска, а раненые и военнопленные переправлялись обратно. Военнослужащие в тылу также должны были обеспечивать войска и провизию для проходящих войск, обеспечивать безопасность путей сообщения и транспорта, а также организовывать и управлять оккупированными районами на территории противника.

Тыловые районы Западного фронта включали территорию Бельгии и Франции.Хотя Бельгия была почти полностью оккупирована немецкими войсками, а с августа 1914 года и далее она была административно организована как «Генеральное правительство Бельгии» ( Generalgouvernement Belgien ), около одной трети территории Бельгии на западе и на юге оставались немецкими. Etappengebiet . Лишь небольшая часть западной Фландрии удерживалась союзниками, простираясь примерно от бельгийско-французской границы около Арментьера до моря, включая Ньивпорт. Здесь бок о бок действовали французская и британская армии.

Во Франции десять северных и северо-восточных департаментов были частично или полностью оккупированы немецкими войсками, что означает около 4 процентов французской территории. Почти вся оккупированная немцами Франция до конца войны официально оставалась « Operations- und Etappengebiet » (оперативная и тыловая зона). По другую сторону линии фронта армейские зоны (включая тыл) находились под французским и британским командованием.

Солдатские жизни в тылу ↑

Что касается опыта солдат, многие характеристики, распорядки и проблемы тыла были одинаковыми для всех сторон.С одной стороны, солдаты приезжали сюда, чтобы оправиться от боя или после изнурительной и зачастую унылой окопной службы. Было предоставлено несколько возможностей отвлечь их от жестоких реалий войны, таких как театры, кинотеатры, спорт и библиотеки. Также были (обязательные) ванны и средства дезинфекции, чтобы солдаты избавлялись от грязи и паразитов из окопов.

Из-за тупика на Западном фронте и долгой войны многие солдаты долго оставались на одном месте.Поэтому они ближе познакомились с жителями и даже почувствовали себя как дома или, по крайней мере, лелеяли иллюзию «нормальной жизни». Особенно тесными были отношения с местными детьми, которые, возможно, напоминали солдатам их собственных сыновей и дочерей или младших братьев и сестер. Таким образом, для солдат тыл представлял собой островок спокойствия и умиротворения, который резко контрастировал с ужасами войны.

С другой стороны, солдаты часто посвящали свое свободное время пьянству и посещению публичных домов, поэтому армейское командование стремилось занять их и подготовить для фронта.С этой целью солдат подвергали учениям и упражнениям, которые они в целом ненавидели и на которые много жаловались в своих дневниках и письмах.

В целом потенциал для конфликтов в тылу был большой. Во-первых, «в отпуске» явно стали заметны беззакония армейской иерархии. Офицеры были намного лучше расквартированы и получали лучший продовольственный паек, чем «простые солдаты», у них были свои помещения для еды, питья и общения ( Offizierskasino или офицерская столовая / mess des officiers ) и, по крайней мере, в Немецкие и британские дела, у них даже были свои публичные дома.Однако были также трения между тыловым штабом и солдатами, которым пришлось вернуться на передовую после нескольких дней или недель восстановления. Чем дольше шла война, тем больше презирали активные солдаты своих товарищей по тылу, которых они обвиняли в уклонении.

Помимо этих внутренних конфликтов в армиях, существовали и внешние конфликты, связанные с столкновением военной и гражданской сфер на этих территориях.

Жизнь мирных жителей в тылу ↑

В то время как для солдат тыл был прежде всего зоной отдыха и отдыха, для гражданского населения все было наоборот.Для жителей тыловых зон это означало радикальный разрыв с их довоенным распорядком дня, поскольку они были затронуты непосредственными последствиями войны и, особенно в случае Германии, подверглись многочисленным лишениям и военному угнетению.

По обе стороны фронта города и села в тылу подвергались регулярным бомбардировкам с воздуха. Перед союзниками стояла дилемма: когда они наносили удары по врагу в этих зонах, они часто убивали или ранили французских и бельгийских мирных жителей. Гражданское население возмущалось этими инцидентами «дружественного огня», в то время как немецкие власти использовали их в пропагандистских целях, тем самым пытаясь отвлечься от того факта, что они сделали то же самое, и, более того, уничтожили части оккупированной Франции в рамках политики «выжженной земли». »Во время их стратегического отступления к« линии Гинденбурга »( Siegfriedstellung ) в 1917 году.

В целом, мирным жителям в тылу приходилось терпеть милитаризацию повседневной жизни. Местное население должно было подчиниться военному командованию, открыть свои дома для солдат, расквартированных в их городах, и предоставить все товары и материалы, необходимые для содержания войск. Более того, армейские командиры были особенно обеспокоены безопасностью своих войск в этом уязвимом районе за линией фронта. Страх перед шпионажем был вездесущ, жители были введены в действие комендантский час и ограничены в передвижении.Таким образом, хотя многие солдаты поддерживали дружеские отношения с местным населением (что было справедливо даже для немецкого Etappengebiet ), было также несколько причин для трений.

Согласно логике военных, гражданские лица в армейских зонах были прежде всего обузой. Командиры британской армии, например, одобрили принудительную эвакуацию целых деревень, потому что они хотели больше места для своих войск и опасались, что гражданские беженцы будут забивать улицы, когда в панике покидают свои дома.Однако при обращении с населением они должны были учитывать своего французского союзника. Поэтому протесты местных властей нельзя было просто игнорировать.

Командиры немецких армий, напротив, не имели таких обязательств, поскольку действовали на территории противника. Они не только осуществили принудительную эвакуацию из зоны боевых действий, но и прибегли к депортации в качестве сдерживающего фактора и наказания. Многие тысячи мирных жителей были доставлены в лагеря в Германии или перемещены на оккупированные территории.В целом население пострадало от особо жесткого режима оккупации. Оккупанты в основном полагались на принцип сдерживания, угрожая суровыми наказаниями за все виды нарушений, и часто применялись суровые наказания, чтобы показать пример.

В целом, немецкая оккупационная политика была вызвана усилиями немецких военных, политических и экономических лидеров по эксплуатации всех оккупированных территорий для военных действий Германии. В то время как армии традиционно использовали ресурсы на местах и ​​частично жили «за пределами земли», экономическая эксплуатация оккупированных немцами территорий, включая тыловые зоны, была беспрецедентной по масштабам.Более того, немецкие военные оккупанты с самого начала прибегали к принудительному труду, чтобы получить срочно необходимую рабочую силу, и вскоре стали полагаться на систему «силы и побуждения», которая выработала свою собственную фатальную динамику.

Несмотря на то, что напряженность между армией и населением существовала со всех сторон, ситуация была особенно опасной в немецком Etappengebiet . Здесь военный рационализм мог почти беспрепятственно следовать своей собственной логике.

Заключение ↑

В целом, тыл можно охарактеризовать как уникальный фронт между тылом и военным фронтом, где ежедневно вступали в контакт не только солдаты и гражданское население, но и «национальные враги».Со всех сторон фронта этот район характеризовался конфликтами и тяжелыми условиями жизни местного гражданского населения, которому приходилось подчиняться нуждам и требованиям армии. В то время как использование ресурсов и рабочей силы для содержания войск на вражеской территории соответствовало военным обычаям, политика Германии намного превосходила эту практику.